Эльфийский бык
Шрифт:
— Хлебом? Ни в жизни…
И соль была.
И хлеб этот, пусть и был вкусным, но все одно не таким, как тот, утрешний. Чего-то не хватало… но мысли эти Леший при себе оставил. Молча жевал кусок, отломанный от каравая. Хозяин леса тоже ел.
Неспешно.
И вспомнилось, что лесной народ обычаи старые знал и берег.
— Стало быть, — сказал он. — Тебя благодарить надо, что детишек моих обидеть не позволил?
— Случайно вышло. У нас тут свое… дело. Мешаться не будем. В глаза лезть тоже. Но… служба.
—
— Нужна, — Леший почесал за ухом. — Этих… охотничков надобно на точку доставить. Может, сыщется транспорт какой? Чтоб не пешком… до Конюхов. А там их и встретят, честь по чести.
Леший сперва думал собственную их машину использовать, да как-то… дорог здесь немного, могут и отследить, и перекрыть. И мало ли еще какой дури удумать.
— Трактор есть, — подумавши, ответил оборотень. — С прицепом. Сгодится?
— А то! Человек мой сопроводит…
— Назад доставлю, — кивнул оборотень. — Ну и так-то… надоест в лесу торчать, заглядывайте. У нас и баня имеется…
Баня — это хорошо.
Замечательно даже.
Только… не сейчас. И Леший вздохнул.
— Трактор…
— А от там чуть в стороночке. Там дорога близко к лесу подходит, будет удобно грузить. И меньшой подсобит…
Глава 24
Где пишутся письма и происходит осмысление бытия
Глава 24 Где пишутся письма и происходит осмысление бытия
«Ежель Гондурас беспокоит, то ты его, главное, руками не трогай и не чеши»
Частное мнение заслуженной пенсионерки Марьи Федоровны о некоторых внешнеполитических событиях.
Сосна, направление к которой указал Петрович, и вправду была видна издали.
— Не сосна, а баобаб какой-то. Не знал, что они такими вырастать могут, — произнес Бер, задравши голову. Сосна уходила куда-то ввысь, где, растопыривши ветви, накрывала тенью своей и холм, и окрестности.
— Нормальные — нет, — Иван прикинул, что ствол её будет метра два в поперечнике, а то и три. Покрытая золотою корой, словно кольчугой, сосна пахла хвоей. В трещинках виднелись капли янтарной смолы.
— Знаешь, тут с этой деревней вообще… тут, кажется, нормального ничего не осталось. Даже сосен. Зато вот…
К ветке как-то, на взгляд Ивана не слишком надежно, прикрутили лестницу, причем деревянную и вида, доверия не внушающую. Но до ветки она дотягивалась. А уж на этой ветке и настил лег. Стало быть, спросом место пользовалось.
Бер, вытерев ладони о штаны, ухватился за ступеньки и споро полез наверх. Лестница под весом его заскрипела и зашаталась.
—
— Погоди, — Иван приложил ладони. Силы у него не так, чтобы много, да и в целом способности далеко не те, что нужны, но кое-чего он помнит. Да и дерево откликнулось легко, с охотой.
Старое.
Лет двести.
Или триста… и посажено… верно тем, кто привел в деревеньку эльфийского быка, потому как без той знакомой до боли магии, эхо которой гуляло в корнях, не обошлось. Иван поделился силой, чувствуя, как растекается она по стволу, заставляя древесные соки бежать быстрее.
И сосна, черпанув силы, очнулась от полудремы, в которой пребывала последние полсотни лет. Она поспешила залить смолой ходы древоточцев, что пробовали свои силы там, выше. Стряхнуло грибок, севший на иглы, пусть пока и не приносивший особого вреда. И корни распрямила, пустила, заставляя двигаться дальше, искать сытной земли.
Иван даже скрип раздвигаемой почвы услышал.
— Подкормить надо будет, — сказал Иван, забираясь.
Помост, растянувшийся на ветке, был сколочен из толстых досок. И к ветке, кажется, прикручен, если не намертво, то почти.
Но все равно… покачивался.
Вместе с веткой. И это покачивание изрядно нервировало.
— Так, возьмись за что-нибудь, — Иван положил ладонь на ствол, прикидывая, получиться или нет. Раньше — не получалось… то есть, когда он еще в Предвечном лесу был. Потом как-то и нужды не было.
А теперь появилась.
— На всякий случай, — уточнил Иван, потирая руки.
Вдруг появилось желание… что-то сделать? Причем что-то такое вот, общественно полезное. Никак, все же в голову напекло сильно.
Но и пусть.
Иван погладил кору, отметив, что отклик есть и куда более ясный, чем от быка. И потому на просьбу его дерево отозвалось охотно. Оно потянулось и так, что помост задрожал. Хрустнули веревки, разрываясь, и лестница брякнулась на землю. А Бер, вцепившись обеими руками, буркнул:
— Мог бы и сказать… я б спустился.
По коре пробежала рябь, а затем пластины раздвинулись, выпустив прочные сучки, что обвили ствол, поднимаясь к ветке и выше.
Так-то оно удобнее будет, а то лестница эта — не зацепиться.
Ветка же чуть опустилась, растопырилась и молодые побеги выстрелили, спеша образовать под помостом основу. Пока тонкую, хрупкую, но пару дней и побеги нальются силой, расправятся, тогда и помост качать не будет.
Даже при ветре.
Иван убрал руки и смахнул пот со лба.
— Вань, а Вань, — Бер нерешительно разжал пальцы. — А я не знал, что ты так можешь.
— И я не знал, — Иван опустился на доски. Ноги дрожали. Руки тоже. Еще, кажется, он вспотел и так, что майка мокрой стала от испарины. — Выходит, что вот…