Эльфийский клинок

Перумов Ник

– Привет, Фолко! Чего не спишь? – обратился к нему Эйрик. – А мы вот, видишь, по местам расходимся. На дружину у меня надежды мало, приходится рассчитывать только на своих. Так и караулим каждую ночь, меняемся, конечно.

– И как? Помогает? – осведомился хоббит.

– Пока помогает, хвала Семи Звёздам, – вздохнул Эйрик. – Идите, друзья, я сейчас, – повернулся он к молчаливо ожидавшим его товарищам. – Давайте по местам, я потом всех обойду.

Он присел на ступени рядом с Фолко, тоже раскуривая свою кривую можжевеловую трубочку.

– Значит, пока всё спокойно? – переспросил хоббит.

– Ну,

не так чтобы очень, но и не очень, чтобы так, – ответил Эйрик. – Ангмарцы действительно больше не появлялись, зато с разбойничками нашими доморощенными раза четыре мы сталкивались.

– Они что же, на деревню нападали? – продолжал расспросы хоббит.

– Что ты, куда им теперь на деревню! На деревню они прошлой осенью пробовали налететь. Собралось их сотни две с лишним, наверное, и под утро заявились. Знали, сволочи, что мы расторговались и, стало быть, в Хагале есть чем поживиться! Но Хьярд вовремя поднял тревогу, и мы встретили их как полагается. Били в них из-за каждой ставни, все, кто меч держать не мог, за самострелы взялись. Ну и мы тут поднавалились! Десятков семь перебили, сотню с лишним в плен взяли, остальные разбежались. Долго помнить будут!

– А что ж они за люди?

– Да такие же селяне, как и мы, только поссорившиеся со всеми соседями и от этого подавшиеся в леса. Гонору и злобы у них хватает, а умения мало, поэтому больше на испуг берут, а если отпор встретят, то сами теряются.

Эйрик откинулся назад и, прищурившись, выпустил изо рта несколько колечек дыма.

– А что с пленными сделали? – продолжал спрашивать хоббит.

– Отвели в Пригорье, сдали Эрстеру, – ответил Эйрик, – пару-тройку их главарей он, по-моему, повесил.

– А как ты думаешь, надолго эта война? – в упор спросил Фолко. – Это ведь война, не так ли?

– Ага! Ты тоже понял это? – Эйрик резко повернулся к Фолко, его рука легла на плечо хоббита. – Ты прав, это самая настоящая война, но у нас, похоже, этого никто не понимает! – Он тяжело вздохнул. – Вообще говоря, это может длиться очень и очень долго, годы, даже десятилетия – пока в этой земле будет что брать и пока она сможет прокормить вторгающихся. А поскольку выжечь всю страну им пока не по силам, эта заваруха будет длиться бесконечно.

– Скажи ещё, Эйрик, а среди тех, кого вы перебили, кого ты назвал ангмарцами, – среди убитых были только люди?

Эйрик задумался и потянулся, чтобы почесать затылок, наткнулся на сталь шлема и опустил руку.

– Так ведь мы с ними всего один раз и столкнулись… Нет, Фолко, люди это были, обыкновенные люди, сильные, высокие, крепкие. Ну ладно, друг Фолко, – поднялся Эйрик. – Заболтался я тут с тобой, а меня товарищи заждались. Спи спокойно! Здесь, наверное, так же безопасно, как и в самом Пригорье.

Эйрик поднялся, хлопнул хоббита по плечу, повернулся и быстро скрылся в темноте. Фолко вздохнул, посидел ещё немного, докуривая свою трубку, и тоже пошёл спать.

Глава 8

Северная столица

Два последующих дня их путешествия к Аннуминасу прошли на удивление спокойно. Вновь был полон народом тракт; всюду виднелись сторожевые вышки с бдительной стражей. Рогволд взял на себя заботы по устройству на ночлег; гном, когда выдавалась минутка, утыкался в Красную Книгу и по ночам не давал хоббиту

спать, изводя его вопросами. От нечего делать Фолко внимательно прислушивался к разговорам в тех трактирах, где они останавливались, но и здесь, как и в Пригорье, люди могли обсуждать всё что угодно и ни словом не обмолвиться о том, что волновало путешественников.

Так прошло два полных дня. На третий день случайные спутники показали им сожжённую по весне деревню, что была в пяти лигах от Тракта, и тут Фолко впервые воочию увидел плоды войны между людьми.

Посреди широкого круга пустых, так и оставшихся не засеянными с весны полей торчали закопчённые печные трубы, точно обглоданные кости, высовывающиеся из груд омытых дождями обугленных брёвен. Пламя не пощадило ни единого строения, пожрало окружавшие деревню сады, аккуратно подчистило даже плетни и заборы вдоль околицы. Друзья молча брели мимо обгорелых остовов домов, ведя коней в поводу. Ни один из них не дерзнул нарушить покой мёртвых пепелищ.

– А почему люди не вернулись сюда? – нарушил наконец тишину хриплый голос гнома. – Почему не стали отстраиваться?

– Они подались на Запад, – негромко ответил Рогволд. – Местные жители считают, что на месте уничтоженной врагами деревни нельзя ничего строить, пока всё не порастёт травой, которая вберёт в себя злую судьбу этого места.

– Судьбу! – Гном непочтительно фыркнул. – Мечи нужно крепче в руках держать!

Тракт в этих местах сильно уклонялся к западу от сожжённой деревни, обходя стоящие тесной группой высокие лесистые холмы.

– Послушайте, а что, если напрямик? – вдруг предложил хоббит. – Напрямик через эти холмы. Там ведь дорога есть – видите? И, по-моему, как раз на тракт выедем. Только срежем сильно. Ты не знаешь этой дороги, Рогволд?

– А что, можно, – согласился тот. – Тракт здесь действительно петлю делает, что же нам без толку взад-вперёд ездить. Правда, дорогу эту я вижу впервые, как и ты, Фолко.

Они оставили позади молчаливое пепелище, и их лошади зашагали по пыльному просёлку, вьющемуся между заброшенных, поросших сорняками полей. Местность тут была неровная, поля слегка всхолмлены, словно откинутое одеяло. Кое-где среди желтовато-серых квадратов и прямоугольников стояли уцелевшие амбары и сенные сараи; возле дверей поднялась высокая, почти в рост Фолко, ядовито-зелёная крапива.

Просёлок постепенно становился всё уже и уже, и видно было, что по нему уже давно никто не ходит.

Путешественники подъехали к лесу. Дорога нырнула в густой кустарник, заполнявший ложбину между двумя высокими холмами с крутыми склонами. Гном остановился и, прищурившись, пристально поглядел на них.

– Это не просто холмы, – уверенно заявил он. – Тут под слоем земли – скала, причём очень древняя и крепкая.

Въехали в лес. Пришлось низко пригнуться к гривам лошадей – сплетшиеся ветви нависали над самыми головами, так что высокий Рогволд сложился чуть ли не вдвое. Однако вскоре нудный, мелкий боярышник кончился, и они оказались на узкой, едва заметной тропе, вьющейся среди густого ольшаника, кое-где пробитого тёмно-зелёными копьями молодых елей. Землю устилал плотный покров сухо шуршащей листвы; над ними сомкнулось молчание, и Фолко краем глаза увидел, как напряжённо стал оглядываться гном, положив по привычке руку на топор.