Эльфийский лорд

Нортон Андрэ

"Интересно, может ли он понять, что именно я делаю?

Хватит ли его таланта, чтобы разобраться в тонкостях — заклинание-то довольно специфическое?"

Джель жестом указал на совершенно одинаковые мечи, давая Каэту возможность выбирать первому.

Телохранитель подобрал тот меч, что лежал ближе к нему, взмахнул им пару раз для пробы, потом несильно ударил по своему щиту. Щит, как ему и полагалось, зазвенел, и Каэт удовлетворенно кивнул.

— По ощущениям — обычный меч, лорд Лайон, — доложил Каэт, повернувшись к трибуне. Он немного щурился из-за яркого освещения. — Разве

что чуть лучше отбалансирован.

— Эти мечи во всем подобны обычному боевому оружию, — заверил Киртиан немногих оставшихся зрителей.

Но обращался он в основном к лорду Лайону. — За одним-единственным исключением. Они не причиняют никакого физического вреда. Джель, будь так добр, предоставь своему противнику цель для удара.

Джель с усмешкой вытянул вперед правую руку. Он знал, что на время демонстрации Киртиан отключит шоковое воздействие.

— Каэт, пожалуйста, ударь Джеля и отруби ему руку.

Раб лорда Лайона не колебался ни мгновения: он размахнулся и с силой ударил по руке Джеля. Лорд Лайон даже подался вперед, так его все это заинтересовало. Клинок прошел сквозь руку Джеля, оставив светящуюся полосу.

Половина тела Джеля засветилась.

— Раны причиняют легкий шок, чтобы сообщить «раненому» о своем появлении, а клинок оставляет отметины, которые видны и самому сражающемуся, и всем судьям, — пояснил Киртиан. — Ничего более с пропустившим удар бойцом не происходит, но зато так можно считать очки и учитывать реалии битвы. Например, чем дольше Джель простоит так, тем сильнее он будет светиться, показывая, насколько потеря крови от серьезного ранения приближает его к смерти. Если бы он получил легкую рану, дело ограничилось бы отметиной и легким шоком. А так, согласно нашим правилам, через некоторое время он засветится целиком и вынужден будет уйти с поля боя.

— А если бы рана была смертельной, он сразу засветился бы целиком? — уточнил лорд Лайон.

— Совершенно верно. И шок тогда был бы сильнее — такой, что не заметить его невозможно, — отозвался Киртиан. Он позволил себе улыбнуться. — Мы принимаем в расчет тот факт, что в горячке боя люди забывают обо всем.

Шок позволяет привлечь их внимание к ране.

Киртиан мысленным усилием погасил свечение. Джель переступил с ноги на ногу.

Лорд Лайон задумчиво кивнул. Даже на лицах Виварны и Мартиэна появился некий интерес.

— Я уверен, что здесь имееется множество других подробностей. И я непременно попозже расспрошу вас об этом, — помолчав, сказал лорд Лайон. — Ну а пока что… почему бы нам не перейти наконец к судебному поединку и практической демонстрации?

Киртиан заметил недвусмысленно недружелюбный взгляд Аэлмаркина. Это длилось лишь мгновение, но благодаря этому Киртиан вспомнил, что находится во владениях своего кузена и что он уже успел изрядно насолить этому самому кузену.

Но, возможно, это еще можно как-то поправить, — ну или хотя бы постараться. «Никогда никого не делай врагом, если без этого можно обойтись, — напомнил себе Киртиан, — и никогда не давай врагу лишнего повода выступить против тебя».

— Кузен, — сказал он, указывая на арену. — Тебе, как хозяину, принадлежит честь объявить о начале поединка.

На миг на лице Аэлмаркина промелькнуло изумление, тут

же сменившееся подозрительностью; но все-таки он поднялся со своего места и поклонился лордам, ради которых и устраивался поединок.

— Лорд Мартиэн, лорд Виварна, согласны ли вы считать исход этого поединка решением вашего спора?

— Да, — отозвались оба, ворчливо, но без особых колебаний.

— Будьте же свидетелями, — нараспев произнес Аэлмаркин.

— Свидетельствуем, — хором отозвались Киртиан, лорд Лайон, его сын и парочка прихлебателей. Число свидетелей уменьшилось, но традиция это допускала.

— Отлично, — сказал Аэлмаркин. Джель и Каэт тут же впились взглядами друг в друга и приняли одинаковые стойки. — Начинайте!

Сам же Аэлмаркин уселся и скрестил руки на груди.

Киртиан подался вперед, предвкушая редкостное зрелище.

На этот раз не было ни опрометчивых, с места в карьер, атак, ни лязга оружия, — для этого бойцы были слишком опытными. Противники кружили по арене, прощупывая друг друга и нанося обманные удары. Джель и Каэт Друг друга стоили, и хотя Аэлмаркин откинулся на спинку кресла и напустил на себя скучающий вид, лорд Лайон и оба соперничающих лорда вскорости уже сидели на самых краешках кресел. Они безошибочно распознали уровень мастерства этих бойцов. Киртиан, любовавшийся мощными и по-кошачьи изящными движениями Джеля, почувствовал прилив гордости. Не приходилось сомневаться, что Каэт — превосходно обученный и, вероятно, очень дорогой раб. Но видно было, что он воспринимает Джеля как равного.

Первый обмен ударами произошел внезапно. Каэт решил, что он нашел слабое место, и ринулся вперед. Джель успешно отражал вихрь ударов — лишь слышался звон меча о щит, — а когда Каэт отскочил, оказалось, что у обоих противников появились небольшие светящиеся отметины, у Каэта — на правой руке, а у Джеля — поперек лба.

Джель, привычный к правилам игры, поступил неожиданно для Каэта: он отбежал назад, сорвал с шеи платок и быстро повязал им лоб. Киртиан рискнул взглянуть на лорда Лайона. Тот на мгновение озадаченно нахмурился, но сразу же кивнул и улыбнулся.

«Прекрасно! Он понял, что если бы Джель не перевязал кровь, свечение начало бы стекать ему на глаза и мешать смотреть, — в точности как кровь. Он начинает понимать, насколько сложны магические правила такого боя».

И Киртиан принялся самозабвенно наблюдать за схваткой — благо уж кто-кто, а он мог оценить и изящество, и умение противников. Он заметил, что Каэт улыбается, — равно как и Джель. Очевидно, Каэту нечасто встречался достойный противник, и теперь, когда им не грозили увечья или смерть, он полностью отдался упоению боем.

С каждым обменом ударами у кого-нибудь из противников — а то и у обоих сразу — появлялась отметина, но все «раны» были несерьезными царапинами. К тому моменту, как бойцы приобрели по полудюжине отметин, лорд Мартиэн и лорд Виварна уже вскочили на ноги и принялись воплями подбадривать своих представителей — им давненько уже не случалось так бурно реагировать на ход поединка. Да и Киртиан сидел, стиснув кулаки, а сердце у него так билось, словно хотело вырваться из груди. Схватка была великолепна, и Киртиан даже не мог бы сейчас сказать, за кого он болеет.