Эльфийский посох

Метелева Наталья

— Этим заклинанием — можно, — возразил Хоэрин. — Затем я тебе его и дал. Заклинание петли времени рассеет твоего сына полностью, словно он не был рожден. Древо Смерти не получит ни его плоти, ни его духа. И я очень надеюсь, что само Древо также не оправится от такого удара — ведь у него не станет начала.

— Но не рассыплется ли оно на сотни других? Ведь были и завершенные жертвы, пусть и малые. Что мы вообще знаем об этом Древе?

Хоэрин задумался:

— Верно, мы не знаем о нем ничего. Но даже если ты прав и оно рассыплется, то это будет

уже не Древо Смерти, а нечто значительно более мелкое, подобное хищным хуорнам. А с разумными деревьями мы уже имели дело. Риск, конечно, велик, но бездействие рискованнее, и не будет большей беды, чем та, что грядет. Ты обязан уничтожить своего сына, лорд Даагон. Только ты, его отец, сможешь сделать это.

Лорд чуть приподнялся на локте:

— Я думал, ты мне друг, Хоэрин.

— Тебе, носитель огня Галлеана. Только тебе я друг. Но не порожденному тобой и слугами Мортис чудовищу.

Глава 7. Битва в лесу Вереска

Едва ведомый Энрахом отряд миновал широкий перелесок, отделявший вотчину клана Иссианы от соседнего леса, его встретили дозорные рода Вереска. Узнав стража троп, их незамедлительно пропустили, но, углубившись в чащу всего на час пути, новый командир поднял руку, приказывая остановиться.

— Ждем здесь до заката, чтобы клан Иссианы думал, будто мы ушли, а потом возвращаемся за лордом. Позор для воинов — оставить своего командира в плену, да еще когда его жизни угрожает опасность.

— У нас другая задача, — возразила Тинира. — Мы идем за Посохом Духа, сколько бы нас ни осталось.

— Не забывайся, лучница, здесь командуешь не ты, — отрезал Энрах. — Если ты после всех унижений еще и оставишь Даагона врагу, весь Альянс будет знать: отныне каждый может плюнуть в лицо клану Гаэтер, и вы покорно утретесь. Неужели твои сородичи могут спустить предательство?

— Не тебе говорить за мой род! — взорвалась Тинира. — Теург сказала — идти дальше, и это наш долг!

— Почему же тогда она сама не пошла с нами, ты не подумала? — неожиданно мягко спросил Энрах. — Разве это не ее долг в первую очередь? Подумай, Тинира, способна ли могущественная магесса отправить нас к враждебным гномам почти безоружными?

Энрах проникновенно улыбнулся, заметив, что лучница растерялась, и его обычно жесткий голос стал обволакивающим, проникающим в разум собеседника:

— Нет, Тинира, теург не могла так поступить с нами. Приказ идти в горы дан только для отвода глаз, чтобы усыпить бдительность Иссианы. Тиаль надеется, что мы поймем ее. Она ждет нашего возвращения и ударит по вероломному клану изнутри, для того и осталась там. И мы не можем обмануть ее ожиданий, не можем позволить торжествовать нашим обидчикам. Потому мой приказ: после заката освобождаем лорда из позорного плена.

Лучница прошипела в ответ что-то неприличное, но сникла: слова Энраха были похожи на правду. Тинира сама втайне недоумевала, почему теург клана Гаэтер отказалась от мести? А Тиаль показала это, заговорив с предавшей ее дриадой.

— Ты

предлагаешь повернуть против Иссианы оружие, которое она сама вложила в наши руки? — спросил один из стражей.

— Вложила, но только после того, как по ее вине мы лишились своего! — оборвал его другой. — Да и оружие, сказать по чести, так себе.

— Попробуем выкрасть Даагона ночью, — предложил Сонил. — А не получится тихо, так и пусть. Там у них одни женщины, справимся. Заодно верну лорду эту штуку, а то уж больно она, зараза, горячая.

Он вытащил из-под плаща ком листьев и развернул, то и дело дуя на пальцы. Это оказалась тусклая, как запыленная смола, магическая сфера, некогда венчавшая жезл Даагона. Вор гордо оглядел столпившихся товарищей:

— Не мог же я оставить недругам не только командира, но и его оружие!

Тинира фыркнула:

— Ну да, зато ты оставил безоружным его самого.

Как бы там ни было, никто из отряда не рискнул прикоснуться к сфере. Энрах покосился на пророчицу:

— Может, ты возьмешь, Эоста?

Девушка послушно обмотала ее корешками и повесила на шею.

Тут же был разработан план ночного набега, распределены обязанности, и Тинира сама не заметила, как осталась в одиночестве. Молчала только пророчица, стараясь не встречаться взглядом с воодушевленным стражем троп. Наконец лучница не выдержала.

— Я иду дальше, — заявила она, решительно поднимаясь.

— У Гаэтер всегда такая дисциплина в отрядах? — Энрах улыбнулся самым краешком губ. — Посох Духа ты одна не добудешь. А уж что подумает лорд Даагон о наследнице, которая его предала, как только ему потребовалась помощь.

Эоста вскинула ресницы, и Энрах тут же повернулся, словно у него и на затылке были глаза, вонзив в нее странный взгляд.

— Ты хочешь что-то сказать, пророчица?

Губы девушки мгновенно пересохли, и она с трудом выдавила из себя:

— Н-нет… Да. Я тоже иду дальше. С Тинирой.

— Да нужна ты мне! — фыркнула обозленная лучница, поправляя колчан за спиной. — С тобой возни не оберешься, а я в няньки не нанималась.

Страж троп упрямо мотнул головой.

— Ты останешься, Эоста, — приказал он. И, подойдя к пророчице почти вплотную, тихо прошипел: — Я же просил тебя: не трогай колокол. Но раз уж ты ввязалась в этот поход, будешь всегда на моих глазах. Я… не могу тебя потерять.

Эльфийка опустила ресницы, не выдержав его взгляда, но упрямо сказала:

— Я иду дальше, даже если придется идти одной.

— Юнит Кимерт! — рявкнул Энрах. — Оракул Эоста отказывается подчиняться командиру. Приказываю связать ее и держать под стражей до получения других распоряжений.

Кимерт на мгновение растерялся, но вдруг сложил руки на груди и усмехнулся:

— Можешь убить меня, но я этого не сделаю. У нас есть приказ теурга идти дальше.

— Что еще ожидать от такого… — процедил Энрах. — Страж Диноэль, ты слышал приказ? Выполняй!

Но едва названный двинулся к пророчице, его остановил окрик разъяренной Тиниры.