Эльфы до добра не доводят
Шрифт:
— И то и другое.
— Хорошо. Начнем с процесса. Пока вы изволили спать, я раздобыла нам вполне подходящие костюмы. Не дворянские камзолы, разумеется, но это даже к лучшему. Меньше будем привлекать внимание. Мало ли куда спешат несколько молодых парней. А что до причины… так это более чем очевидно. Ночью к нам врывались так настойчиво именно из-за того, что мы женщины и кажемся легкой добычей.
— Но ведь ничего серьезного не случилось.
— Конечно. Но сдается мне, нам просто несказанно повезло: мужики были слишком пьяны. В следующий раз дело
Норандириэль открыла было рот, чтобы возразить, но передумала и закрыла. Я же промолчала. Досадно, что такая здравая и простая мысль не посетила мою голову.
Как только крайние избы за околицей села закончились, мы нашли кусты погуще, стреножили лошадей и пустили их пастись, а сами нырнули за зеленые пушистые ветки. Лисса выдала всем по комплекту немудреной одежды. Так, ничего особенного: штаны из какой-то явно домотканой ткани типа льна крепились на талии шнурочком или веревочкой, рубашка-косоворотка с красными петухами по вороту, кожаные сапоги с высокими голенищами (надеюсь, в жару мы в них не помрем) и светло-коричневые дорожные плащи с капюшоном. За плащи ей отдельное спасибо. В дождь какая-никакая, а защита.
— Так, вы переодеваетесь здесь, а я там. — Норандириэль ткнула наманикюренным изящным пальчиком куда-то вглубь кустов.
— Это что за «мальчики налево, девочки направо»? — удивилась я. — Мы, кажется, одного пола или я чего-то не знаю?
— Я как-никак принцесса! — Эльфийка топнула маленькой ножкой, но неудачно угодила в лужу и обрызгала всех разом. Впрочем, досадное недоразумение ее ничуть не смутило. Сказывались годы дворцовой практики. — Мне не пристало переодеваться в присутствии посторонних.
Я хотела было возразить. Насколько мне известно из литературы, особы королевской крови вообще редко одевались самостоятельно, а при их утреннем туалете обычно присутствовала целая куча народу. Но Лисса меня остановила.
— Пусть идет.
Я пожала плечами. Действительно, какая мне разница, где, собственно, будет переодеваться принцесса. Зато чем дальше, тем больше меня посещала мысль — какого черта я ввязалась в эту сомнительную авантюру. Все это наверняка плохо кончится. Ладно, будем решать проблемы по мере их поступления. Говорят, любая мысль материальна, попробую настроиться на позитив. Глядишь, и грядущая авантюра не перельется в самую большую катастрофу со времен памятной встречи печально знаменитого «Титаника» с айсбергом.
Штаны оказались велики и висели мешком, рубашка тоже не выдерживала никакой критики и даже подпоясанная кушаком выглядела, как чьи-то обноски на огородном пугале. Внешний вид спасал только плащ. Под ним как-то неважно, что надето — все равно деталей не видно: мелькнет иногда край рукава и штаны. Сапоги примерно сорок третьего, причем сильно растоптанного, перестали спадать только после того, как на ноги намотали портянки. У меня создалось такое ощущение, словно на ноги напялили не первой свежести валенки. Может быть, зимой это и уместно с поправкой на северные широты и сильные морозы, но летом? Просто садомазохизм
— В таком виде только в безлунную ночь от людей под одеялом прятаться, — с тоской констатировала я. — Ты уверена, что нам стоило так кардинально менять свою внешность? В смысле, нас в ближайшем селении не привлекут за бродяжничество?
Лисса окинула мою мешковатую фигуру цепким взглядом и пожала плечами.
— А что тебе не нравится? Одежда как одежда. Можно сказать, почти новая.
— Что значит «почти новая»? — опешила я. — Ты решила сэкономить и прибарахлилась в секонд-хенде?
— Не знаю, что означает это самое секонд-как-там-его, но звучит как ругательство. Вместо того чтобы ругаться и привередничать, лучше бы спасибо сказала.
— За этот хлам? — возмутилась я. — И спасибо? Да я выгляжу так, что огородные пугала того и гляди здороваться станут, а в ближайшем селении вся детвора со смеху помрет. Какая тут, к свиньям, может быть благодарность?
Лисса гордо подбоченилась, хотя вид у нее был дурацкий: штаны постоянно норовили сползти с бедер, и приходилось их подтягивать.
— А где я, по-твоему, могла найти приличную одежду в этом богами забытом захолустье. Здесь, к твоему сведению, всего одна лавка, и ночью она не работает.
Некоторое время я просто пялилась на девушку, словно видела ее в первый раз в жизни.
— Ты их украла? — выдохнула я, пораженная внезапной догадкой.
— Только не надо читать мне мораль про закон и порядок. Подумаешь, кто-то утром недосчитается нескольких штанов и рубашек на бельевой веревке. Я оставила немного монет, значит, это не кража.
— Ну да, конечно, — с сомнением протянула я.
Угораздило же меня связаться с уголовницей.
В этот момент раздался душераздирающий вопль принцессы. Мы переглянулись и, не сговариваясь, рванули через кусты. Хлесткие ветки густого кустарника протестовали, как могли, и больно лупили по всем доступным местам, так что я начала звереть. Судя по плотно сжатым губам и мрачному взгляду Лиссы, она тоже пребывала в состоянии холодной ярости. Ох и не завидую я тому, кто посмел обидеть нашу принцессу. В порошок сотрем, по ветру размечем, зубами порвем на британский флаг.
Ярость подстегивала лучше всякого кнута, я совершенно потеряла голову, иначе чем объяснить тот факт, что я не подумала, как именно стану тормозить, и просто проскочила мимо отчаянно верещащей принцессы. Лисса лихо остановилась, взметнув комья грязи и вырвав лесную подстилку. Дошедшую до ультразвука Норандириэль обдало выдернутой с корнем травой и опавшими листьями. Я с шумом вломилась в ближайшие кусты и гулко хряснулась о ствол какого-то дерева, кажется, это была береза. Спасибо кустам, они очень кстати погасили инерцию моего разгона, иначе простым ушибом не обошлось бы. Пока я, стеная как потерявший мать теленок, пыталась успокоить потрясенный жестоким обращением организм и выразить словами мое негативное отношение к сложившейся ситуации, за живой оградой ветвей Лисса орала на кого-то невидимого: