Эльфы на Диком западе: Убить Большого Билла
Шрифт:
Лезвие ножа блестело серебряным и черным в лунном свете, а из шатра не доносилось ни звука. Подойдя беззвучно и обтерев нож о покров шатра, Амрас решительно отбросил ткань входа и первым нырнул в темноту.
*
— Да что бы ты понимал, болван!
Большой Билл грохнул кружкой по столу, и прислуживающий мексиканец мрачно подошёл наполнить ее снова.
— Да я с моими деньгами давно мог уехать на Юг! Купить ранчо или вискокурню, а то и банк с управляющим, построить богатый дом! Ездить
Он опьянел и уже распалялся.
— Я ходил бы в цилиндре и костюме! Завел бы черного дворецкого, чтобы прислуживал за обедом! А то и женился бы на богатенькой мисс из хорошей семьи! Вместо того, чтобы смотреть в этой дыре на ваши дурацкие рожи!
С третьей попытки Билл, наконец, высек искру и закурил, развалившись за столом. Дешёвая сигара дымила и воняла, как целый камин палых листьев.
— Н-но! — Тут Большой Билл назидательно поднял палец.
— Вот допустим, переехал бы я на Юг. Женился бы. Так там надо себя вести как джен-тиль-мен! Жена будет чего-то требовать! Аппетитную девицу за задницу не прихвати! В церковь ходи! Жри красиво! Баб домой не таскай! Даже черных, небось! Понимаешь?
Ник старательно закивал и налил себе ещё пива. Пиво у Билла сейчас нашлось хорошее, ради этого можно было потерпеть и покивать.
— Никакой, понимаешь, свободы человеку там нету! — сказал Билл тоскливо. — Роскошь есть. Богатство есть. Красота. А свободы нету. Давай, Ник, за свободу!
Ник приналег на бекон.
Билл выпил, пожевал сигару.
— А что это за вопли раздаются снизу, а, Ник?
Тот нехотя прислушался и расслышал то, что быстро его взбодрило: вопли «бычару гони, лови быка, уйдет!».
— А это какие-то кретины быка выпустили, — ответил Ник, поднимаясь и распахивая дверные створки пещерного дома. Билл нашарил пистолеты, застегнул ремень и вышел на уступ.
Внизу царил бедлам. Метались телята, метались мексиканцы с лассо в руках, горели факелы, бегали коровы, стремясь явно уйти от этого безобразия подальше, а по дну каньона скакал призовой бык, на рогах которого уже болталась чья-то кожаная куртка.
— Боже милостивый, — сказал Большой Билл почти благодушно, — какая срань Господня! Почему вокруг меня такие идиоты?..
Ник молча развел руками и со вздохом допил остаток пива. Хмель стремительно выветривался. Спокойной ночи никому больше не светило.
*
Внутри оказалось темно и пусто. Амрод понял, что они ошиблись, ещё не заходя внутрь. Но изнутри слабо вскрикнули, и он ринулся следом за братом. Лунного света сквозь входной проем ему хватило.
Две женщины прижимались друг к другу у задней стенки шатра. Внутри не было почти ничего, лишь постели и ещё лежала охапка вышитых покрывал. Пахло свечами, немытым человеческим телом и ещё чем-то, неуловимо неприятным.
— Да, — грустно сказал Амрас, — не вожаки.
Тряхнул головой, перекинул косу на спину. И женщины вдруг уставились на него, щурясь, чтобы лучше разглядеть. А затем
— Я не понимаю, — сказал Амрас мягко. — Я не причиню зла.
Женщина схватила его за руку, даже от ножа в правой не отодвинулась.
— Уходить отсюда! И мы! И мы! — твердила она, резко выговаривая явно непривычные слова.
— Вожак. Предводитель. Глава, — Амрод выговорил медленно, чтобы его поняли. Но уже пришли невесёлые мысли, что они упустили время и удачу, чтобы найти вожака. Снаружи тем временем, судя по звукам, воцарился хаос, и найти в этом хаосе одного врага будет нелегко…
— Билл, — уточнил Амрас, и женщина, вернее молоденькая ещё девушка, скривилась. Была она черноволосой, широколицей и скуластой, совсем непохожей на женщин из городка. Две косы падали ей на грудь.
— Там, — показала она с мстительной радостью вдоль стены, безошибочно. — Пещера и дверь.
…Коровы и люди носились теперь по всему дну каньона, люди с факелами старались согнать их обратно, и людей теперь было много. А на площадке у дверей в дом, утопленный в скале, толпились разные люди, то появляясь, то исчезая. Вот широкий в плечах и в животе мужчина махнул рукой и исчез внутри дома, ещё один махал руками и кричал оттуда ловцам. Амрод вытащил лук из-за спины, снова натянул… На площадку взбежал другой человек и заспорил с первым. Факела заливали все ярким светом, доходившим уже и до этого шатра.
— Стой, — велел Амрас, перехватывая его руку. — Упустили время. Нужно вернуться, а не сложиться тут, отбиваясь. Даже если это вожак. А если нет?
— Не Билл, — подтвердила снизу девушка, подглядывая из шатра.
Проклятье.
Он забросил лук за спину, убрал стрелу. Первую уже не вернуть.
Повернулся, чтобы уйти…
— И мы! И мы! — вскрикнула девушка, цепляясь с отчаянием за Амраса. — Уходить домой!
Вторая девушка тоже подошла и заговорила на своем языке, но с такой горечью, что не понять ее было невозможно. И даже… Она отчаянно хотела, чтобы ее услышали, ее мысли и чувства были открыты — и Амрод понял ее без слов. Его передёрнуло. Есть вещи, которые он о людях знал, но предпочитал засунуть это знание в дальнюю часть памяти, а сейчас его снова ткнули в него лицом.
— Кричать, — со слезами уже, но твердо сказала первая, не отпуская Амрасовой руки. Той самой, с ножом. Плевать ей было на нож. — Или идти!
Братья вздохнули одинаково.
Потом Амрод вспоминал этот подъем: камень крошится под пальцами и режет их новыми острым гранями, носки жёстких сапог еле удерживаются на камне под двойной тяжестью, колючки норовят уцепиться за него или его груз, пахнет пылью, смолой колючек, и немытым телом, за плечи цепляются маленькие руки, и ноги обвивают его пояс, как сосну, отчаянно сжимаясь, когда он задевает ее коленями камень, прижимаясь к скале, но девушка не кричит и не жалуется. Только пот ее течет по его спине, смешиваясь с его собственным.