Эльфы, топор и все остальное

Шепельский Евгений Александрович

Тулвар соизволил кивнуть, когда я подал ему плед.

— Мы заметили, ты путешествуешь с личным гаремом, дорогой Фатик. Добрый знак. Ты стал вести себя как настоящий мужчина. А эта тучная уродливая гномша, она тоже… твоя птичка?

Крессинда ахнула и попыталась разразиться гневной тирадой, но я прервал ее повелительным взмахом руки.

— Тулвар!

— Да, негодный Фатик?

— В своих речах… оценках тех, кто со мной… постарайся быть вежлив.

Он устремил на меня невинный взор.

Он не понимал.

— Но я и так…

Я поднес палец к губам.

— Просто — отвечай на вопросы. На моивопросы.

Я навис над Тулваром, глядя прямо в его — ее — блекло-серые, водянистые глаза. Даже фунт косметики не прибавил бы этой девице привлекательности.

— Просто отвечай на вопросы, так будет проще и быстрее. Ты давно приблизил к себе магов Талестры? Почему Рандовал носит на груди знак распорядителя царского дома?

Вместо ответа он повел странным взглядом по сторонам и изрек:

— Здесь отвратительная местность!

— Перетерпишь.

— То ли дело наш дворец и гарем с внутренним садом. Там… Я хочу туда, к своим девочкам! Я сейчас зарыдаю!

— Заревешь — выгоню. Будешь отвечать — оставлю.

Он с трудом перевел дыхание.

— И сделаешь так, чтобы к нашей милости вернулось прежнее тело?

— Посмотрим, — сказал я уклончиво.

— Мы знаем про ваш кодекс и клятвы…

— Тулвар! Про клятвы и кодекс — потом! Сначала ответь на вопросы! Ты давно приблизил к себе магов?

— Видишь ли, Фатик… — Он передернул плечами и покосился на свои груди. — Никак не могу к ним привыкнуть… Как женщины их носят? Даже такие мелкие, они доставляют нам очевидные неудобства!

— Тулвар!

— О… Рамшех… Давно, как только у нашей милости начались проблемы… Но мои слова не для ушей черни!

— Отвечай, Тулвар!

Именно этот момент Крессинда избрала, чтобы пойти на очередное сближение с Олником. Бывший напарник издал вопль звериного страха и спрятался за моей спиной.

— Фатик, не подпускай ко мне мордуленцию!

Эти слова переполнили чашу терпения Крессинды. Лицо ее стало пунцовым, пуговичный нос задергался, маленькие глаза наполнились слезами. Она развернулась и кинулась в фургон со стонущим плачем.

Я медленно выпустил воздух сквозь сжатые зубы, прихватил горсть волос на темени и как следует дернул. Спокойно, Фатик. Ты во всем разберешься. Если до того не подвинешься рассудком.

— Олник!

— Ась?

— Не смей. Больше. Оскорблять. Крессинду.

— Да ведь я…

— Дай слово.

— О… Значит, тебе дороже эта… эта… Слушай, я пойду погуляю! — Он вскочил и исчез среди кустов лавра.

Самантий проводил его взглядом и потер свежие царапины на лице.

— Ага-а-а… — глубокомысленно

протянул он.

Великая Торба, и еще этот развратник! Натер царапины гномской мазью, поел и ожил, ишь ты!

— Тулвар, тут — нет чужих ушей. Здесь все свои. Отвечай так, будто говоришь одному мне. Если хочешь, чтобы я тебе помог, конечно!

Он скукожился, взгляд его стал затравленным.

— Ла… ладно. Маги Талестры… они давно… Как только у нас начались проблемы с известным делом… Наши придворные маги… не справились, а из Талестры… смогли укрепить корень нашей милости. И давали мудрые советы по управлению государством…

— Говоря иначе, втерлись в доверие.

— О, Фатик… Мы только сейчас поняли, какие же они подлецы! И не было нам забот, пока… О, низкие негодяи! Мы даже позволили им повсюду ходить со своей личной охраной из кверлингов! Сегодня… уже вчера ночью, наша милость готовилась к обряду в Храме Рамшеха…

Приближенных к Тулвару талестрианцев было двое — Рандовал и Дагеста, магичка, та, что заняла тело Тулвара. Четыре года они вели себя тише воды и ниже травы, и до того выслужились, что Тулвар сделал Рандовала одним из распорядителей царского дома. Гром ударил внезапно. Сегодня в уединенном покое в Храме Рамшеха Тулвар готовился к служению, когда туда внезапно ввалились кверлинги — и маги. И не только они.

— Не только они, Фатик! Но и главный визирь Автолик, и начальник дворцовой стражи генерал Мортиц… Ты понимаешь, маги уже успели их обратить!

Я вспомнил, как встретил на въезде в Семеринду пять кибиток. Значит, можно ожидать, что обращены не только Автолик и Мортиц, но кто-то еще из приближенных Тулвара. Неплохо задумано. Власть в одночасье перешла в руки чародеев. Однако… Слишком много магов на моем пути. Магов Талестры.

Экие они шустряки. Аркония, Фрайтор, Мантиохия, а теперь, оказывается, и Дольмир — объекты их пристального и отнюдь не праздного интереса. М-да… Маги Талестры, похоже, решили всерьез прибрать к рукам власть над самыми разными странами. Стоит поймать мага, подвесить и выцедить из него все тайны… Жаль, нет возможностей — и времени.

— Фатик, маска… Кверлинги схватили нашу милость, а Дагеста, глумливо кривляясь, объясняла! Эта проклятая маска меняет души! Если, держа ее в руках, приложить к чужому лицу… Вы обменяетесь душами, клянусь Аркелионом! Маги Талестры лишь недавно открыли это ее свойство! И Дагеста… сделала это с нами! Мы… вспышка золотого света… И наша милость оказалась в этом вот проклятом, трижды премерзком теле!

Он упал на колени перед костром, отставил мосластый зад и визгливо зарыдал.

Черт… Душа душой, но эмоции в теле Тулвара остались прежние, женские.