Эльфы, топор и все остальное
Шрифт:
— Екра… пых… ох… шадрам! — Из двух десятков бутылок, что метнул Самантий, в цель попали, дай Небо, штук пять.
— Яханный фонарь, держа-а-ать!
Тулвар орал под стойкой, будто его режут.
Кверлинги опомнились быстро. Оттащили раненых (мы вырубили троих), подняли два стола и, держа их перед собой как осадные щиты, двинулись в новую атаку. Самантий выбранился и взял из-под стойки короткий тесак.
— Чем богат, Фатик… пых-пых…
Сам он вооружился дубинкой.
От пряных запахов красного, белого и спиртовых настоек высшего качества меня
Я быстро изваял для Виджи «розочку» из бутылки, стряхнул с руки кровавые капли.
— Цель в горло или глаз.
Она кивнула молча, собранно, жестко. Никаких сантиментов, когда речь идет о жизни и смерти. Она повзрослела, яотметил это четко.
Я вскочил на стойку, в одной руке тесак, в другой — бутылка. Кверлинги приподняли столы, так, чтобы я не мог угодить своим снарядом в чей-нибудь бритый затылок. Тогда я метнул бутылку через весь зал, целясь в Рандовала. Бородатый прохиндей присел с резвостью, не свойственной его годам и комплекции, и что-то крикнул, грозя мне мохнатым кулаком.
Тут-то из парной подоспел Олник. Он был вооружен огненно-рыжими панталонами и колотушкой (это если не считать волосатой груди, и, разумеется, черной как безлунная ночь, и такой же страшной бороды). Гном сделал три шага по залу и тут же начал выплясывать моряцкую джигу, высоко подбрасывая колени.
— Я забыл та-а-апки-и-и!
Босиком по битому стеклу!
Следом за Олником явилась Крессинда, задрапированная в белую простынь, плечистая и распаренная, с тюрбаном из полотенца на голове. Она с ходу метнула свой молот в ближайшего врага и стол, при помощи коего кверлинги вели атаку на наш правый фланг, упал ножками кверху. Удар гномьего молота вблизи… я уже как-то говорил, и не стану повторяться. Кверлинг повалился в лужу вина, его напарник замахнулся на Крессинду саблей. Олник позабыл о танцах и бросился на негодяя сбоку. Он вломил ему колотушкой, и кверлинг рухнул к ногам гномши, зацепив скрюченными пальцами драпировки Крессинды…
Я в первый и, клянусь, в последний раз увидел голую гномшу, друзья!
Визг Крессинды продолжал гулять в моих ушах, когда в зал со двора вторглись Квинтариминиэль и Скареди. Без лишних рассуждений они атаковали кверлингов со спины и убили двоих, прежде чем я вступил в игру. Хо! Выйти через черный ход и атаковать сзади, неужто и эти моралисты повзрослели? Усвоили, что с подлецами надо играть по их правилам, если хочешь победить.
Я прыгнул в зал, хрустя стеклом, и убил ближайшего кверлинга, вогнав тесак ему в спину. Подлец Фатик, ай-ай-ай! Еще один упал с ножом в горле, это сработала Имоен.
— Эркешш… махандарр! — Олник занавесил свою дражайшую половину простыней до самого подбородка.
Кверлингов осталось трое. Они отступили к магу, закрыли его телами, все такие же невозмутимые, похожие, скорее, на големов, нежели на людей. Лоснящееся лицо Рандовала перекроила гримаса досады. Вместе с кверлингами он был зажат в простенке между кухонной и входной дверями: не рыпнешься. Вдобавок к нам подоспели вооруженные и очень злыеповара.
Стекло похрустывало под нашими шагами.
— Убей его, Фатик, убей! — завизжал Тулвар. — Нет, не-е-ет! Пусть сначала отдаст мое лицо, мое тело! — Монарх подбежал ко мне, вцепился в рукав. — Это Рандовал, предатель! Пусть его пытают, пока не скажет… — Тулвар зарыдал.
Убить? Выяснять? Да нет времени ни на то, ни на другое — Рандовал услал за подмогой, нам остается только бежать. Однако в этом случае пострадает Самантий… Новая власть растопчет его, к шаману не ходи.
Пат… Я ощутил на себе вопросительный взгляд Виджи.
Кудесник сам разрешил мои тревоги. Я не успел опомниться, как его волосатые лапы раздвинули кверлингов. В большущей красной ладони мелькнуло что-то серое и круглое. Раздался сухой щелчок. Брошенный с силой, круглый предмет устремился в мою сторону, рассыпая золотистые искры.
О, Гритт, он летел не в мою сторону! Рандовал запустил его в голову Тулвара!
Время, кажется, снова замедлилось. Я дернул Тулвара на себя, монарх взвизгнул. Круглое и серое, искря, пролетело там, где только что была голова царя.
Я сопроводил предмет взглядом. Он летел к стойке, где уже хозяйничал Олник. Мой бывший напарник, как видно, решив, что драка закончилась в нашу пользу, деловито откупоривал одну из бутылок. Может, он хотел угостить Крессинду, может — хлебнуть сам, все это было неважно.
Ибо предмет ударился о лоб гнома, срикошетил от него в сторону винного шкафа и взорвался клубком яростного оранжевого пламени.
Самым краем оно поглотило голову моего напарника. Он так и запечатлелся навечно в моей памяти: гном, чьи голые плечи едва выступают из-за стойки, с головой, утонувшей в шаре безумного клокочущего огня!
Крессинда взвыла, как волчица. Имоен взвизгнула.
Я распахнул рот, чтобы вскрикнуть, и не смог: жаркая волна ударила мне в лицо, и жар этот вонял болотом, топью, трясиной, которая может засосать в самую преисподнюю, и плевать мне, существует эта самая преисподняя или нет.
Пиробласт? Быть того не может. Кто как не я недавно говорил вам, что маг не способен создать толковый огненный шар!!!
Я опомнился и закрыл Виджи своим телом. Олник упал. Крессинда рванулась к нему. Повара заорали в панике, Самантий издал рев, похожий на стон рожающей слонихи.
— Бог… ужасный! — вскрикнул Квинтариминиэль.
Я оглянулся. Выставив клинки, кверлинги сопроводили своего патрона к выходу во двор. Скареди и принц не успели им помешать. Хитрозадый чародей провел удачный отвлекающий маневр!
Огненный шар стремительно угас, но дело свое он сделал: одна за другой начали взрываться «Вина и спиртовые настойки высшего качества». И если винные бутылки лопались от того, что вино стремительно вскипело, то спиртовые настойки начали взрываться самым натуральным образом — они взрывались, выбрасывая длинные крученые языки огня, разметывали мелкие горячие осколки. Я заметил, что по бутылкам стекает какая-то зеленоватая кипящая дрянь, сграбастал Виджи, и мы под прикрытием опрокинутого стола начал подбираться к выходу в коридор, где уже маячила Имоен. Забрать вещи — и драпать. Увы, больше мы ничем…