Эльфы, топор и все остальное
Шрифт:
Некуда больше торопиться. Мы направились по набережной медленным шагом. Я давился духотой и утирал пот, Виджи, напротив, мерзла. Я не знал, как ей помочь, и это меня злило. Олник сожалел о вымени (эти звуки я мог бы назвать скулежом голодного щенка), которое так и не отведал.
У пирса, где был пришвартован «Горгонид», вода курилась паром, словно ее недавно вскипятили. Посудина буксировщиков виднелась сквозь легкую дымку.
Странно…
Димеро Бун стоял у борта и созерцал гавань с задумчивым видом. На шканцах высился Скареди: его полуторный меч, которым он разжился в Зеренге взамен Малого Аспида, описывал в воздухе круги. Глыбы плеч и
Торба, Скареди слишком буквально воспринял мой приказ «позаниматься как бы между прочим». С другой стороны, надеюсь, он достаточно запугал шкипера и матросов, чтобы те не вздумали рыпаться.
Черт, до чего он похож на Амаэрона с мантиохийских монет, слегка загримируй, одень в королевское платье, и — вот вам государь.
— Мастер Фа-а-атик! — позвала Крессинда голосом, похожим на мычание голодной львицы. Небось, оголодала.
Мы направились к сходням.
Тут раздался цокот копыт, и на пирс вкатился крытый серым полотном фургон, запряженный двумя невзрачными лошаденками. На козлах, подле орка-возницы, восседала Сенестра, черная и мрачная, как безлунная ночь.
Орк остановил фургон рядом с нами и спрыгнул на камень пирса. Сенестра соскочила следом, взметнув полы черных одеяний.
— Хро! — сказал орк, выпучившись на меня, будто я украл у него стальную бляху с кафтана, а может, и меховую шапку, из тех, которыми орки прикрывали на чужбине свой небогатый разум.
— Фатик! — промолвила Сенестра. Голос ее не был любезен.
Позади фургона за крюк был привязан буланый жеребец — статный и лоснящийся, несомненно, благородных кровей.
Черт, да ведь это скакун лже-Амаэрона!
Сенестра не стала тратить лишних слов.
— Тут — все, — она кивнула на фургон. — Грим, реквизит, доспехи Амаэрона, сбруя и седло. Жеребца зовут Кроликом, он смирный. Дай нам час, чтобы убраться из города.
— Хро! — сказал орк, почесав кирпично-красный подбородок.
— Час? — примерно столько или чуть больше мне понадобится на грим. — Хорошо.
Скрипнул ставень. Валеска молча воззрилась на меня круглыми глазами. Гритт, да что с ней такое? Подвесная койка не нравится? Или, наконец, решила признаться мне в чувствах? Скрипнул второй ставень, и на меня молча уставился Квинтариминиэль. Ну уж нет, если мне признается в чувствах этот эльф, я тут же утоплюсь в заливе!
— Мастер Фатик! — взревела Крессинда.
Димеро направился в нашу сторону, широко, по-моряцки, расставляя ноги. Всем нужен Фатик, нет ему покоя!
— Отли сказал, чтобы я взяла с тебя половину той суммы, которую ты собирался заплатить ему за представление.
Отли? Угу, так я и поверил. Это ты,девочка, так решила. Но я заплачу, ладно.
Вместе с Сенестрой и Олником я забрался в фургон. Виджи шмыгнула следом без спроса, под очередное «Хро!» орка.
Грим и реквизит (включая меч Амаэрона) были на местах. Тогда я мигнул бывшему напарнику, и он, распахнув перед Сенестрой полы куртки, начал выгружать мешочки с золотом Фаерано.
Сенестра сказала:
— Отли велел передать, у тебя все получится. Ты же выпускник его школы.Ты будешь лучшим режиссером этой пьесы, Фатик.
Сукин сын ловко умыл руки!
— Хро! — сказал я, утирая пот.
— Рядом с Торжищем есть пустырь, известный как Пикник Орна, ты же знаешь его?
Я кивнул.
— Стража туда не ходит. Там у тебя будет время… для грима и репетиций, Фатик.
Сенестра и орк-телохранитель убрались. Я стал собственником гримировального фургона и, по иронии судьбы, тем режиссером, от которого зависели жизни обитателей
Сам, всегда сам. Спасать мир мне приелось до боли в печенках.
Димеро спросил, готовы ли мы отплыть, и крайне опечалился, узнав, что мы выйдем в море не раньше семи-восьми вечера. Я слегка взбодрил его десятком монет и, отмахнувшись от Валески, занялся делом. Сбор труппы… Наставления оставшимся актерам и грызня с младшим помощником самого младшего помощника по помощи в переноске декораций. [25] Крессинда… Она не проголодалась, я ошибся. Видите ли, гномам иногда тоже нужно, хм, проведать ветер.Я предоставил ей такую возможность. Когда она вернулась на свой пост, я оставил Монго на палубе «Горгонида», велев поусердствовать с мечом, как делал до него Скареди.
25
Надеюсь, Квинтариминиэль не обидится на меня за такой титул.
— А куда вы едете, мастер Фатик? — поинтересовался этот недоделанный наследник.
— Пикник Орна, тебе полегчало?
Он произнес название молча, одними губами, замедлено кивнул. С-стихоплет, м-м-мать, он наверняка уже рифмовал в уме «пикник», «блудник» и «плавник», сочиняя очередную героическую песню.
Я затрамбовал свою труппу в фургон, и мы отъехали.
Проезжая по набережной, я ощутил мимолетный зуд между лопатками. В последний раз такое случалось, когда меня выслеживали гшааны Сколдинга Фрея.
От воды продолжал подниматься белесый пар.
Дело происходило, как я уже говорил, на Пикнике Орна. Когда-то давно тут был квартал магов, которые занимались разнообразными оккультными и метафизическими изысканиями. Как гласят легенды, изыскания под водительством мастер-мага Орна однажды привели к тому, что открылся портал — эльфы называют его вартекс —в другой мир, и из вартекса вышло нечто,крайне недовольное тем, что его потревожили. «Присел магичок на пикничок», как шутили впоследствии в Ковенанте. Магов нечтосожрало, квартал порушило и напоследок подвергло долгоиграющему проклятию. Суть проклятия заключалась в том, что всякий, посещавший окаянный квартал, внезапно обнаруживал, что из его карманов исчезли все деньги. Ужасная чужемирная магия! За два века проклятие почти рассосалось (из кошелька могли пропасть штук пять-десять мелких монеток), но горожане и приезжие все равно опасались тут появляться — считалось, что проклятие безденежья будет тянуться за тобой несколько месяцев. Стража тут тоже не показывалась: квартал, в котором исчезают деньги, это вам не дурацкое кладбище с бродячими упырями, не вампирье гнездо, не логово кровожадных некромантов, это по-настоящему страшноеместо. Что касается какой-нибудь защитной стены, то Ковенант не желал выделять на нее средства. Для иностранцев и тех, кто умеет читать, у въездов на Пикник висели проржавевшие таблички:
«ЗДЕСЬ ПРОПАДАЮТ ДЕНЬГИ!»
Вспугнув пару бродяг, я загнал фургон на маленькую площадь, усыпанную осколками кирпича и камня, заросшую бурьяном, поставил поперек, привязал лошадок за чембуры к крюку, выступавшему из стены. Неподалеку плескался обводной канал и глухо шумело Торжище, но щербатые стены надежно укрывали площадь от чужих глаз. Здесь пахло крысами и котами, а подножия развалин покрылись тускло-зеленым мхом.
Тут я и начал претворять свой план в жизнь, пока…