Эликсир для мертвеца
Шрифт:
— Но так всегда было, разве нет? — спросил дон Рамон и зевнул снова. — Неужели здесь некому налить вина?
Пере Видаль поспешил подать своему гостю наполненный вином серебряный кубок.
Сидевший напротив дона Рамона человек подался вперед.
— Мне бы не хотелось затягивать эту встречу, но для чего мы здесь? Кажется, я единственный за этим столом, кто не знает, что произошло и как это отразится на наших интересах. Можете объяснить мне это, сеньор? — обратился он к Пере Видалю.
Четвертый,
— Позволь мне, Мартин, — заговорил он. — Мой несчастный друг так расстроен, что не способен говорить связно. Прежде чем ты поймешь его, наступит обеденный час. Разве не так, Пере?
— Так, Пере, — ответил сидевший во главе стола. Эти два человека, Пере Видаль и Пере Пейро, знали друг друга много лет и часто обменивались этой избитой шуткой.
— Словом, — заговорил Пере Пейро, — кто-то — возможно, жена, которая поумнее его, — прошлой ночью устроил дону Арнау побег из тюрьмы. Наши проблемы, так или иначе, кончились бы, если б его судили сегодня утром, как и предполагалось. Его бы оправдали по предъявленным обвинениям или казнили бы за измену. Если помнишь, мы вчера составляли планы на оба эти исхода. Но не ожидали, что он исчезнет, как утренний туман.
— Где он? — спросил Рамон Хулиа.
— Мы не знаем, дон Рамон, — ответил Видаль. — В том-то и проблема.
— Наверно, уже покинул Руссильон, — сказал Пейро.
— Не вижу никакой проблемы, — сказал дон Рамон. — Мы можем разделить между собой его долю.
— Проблема в том, что будет с нами, сеньор. Суд решил бы, совершено ли преступление, — сказал Пейро с видом человека, который пытался объяснить это уже несколько раз. — И если было, могли бы нас счесть причастными к нему.
— Сеньор виконт, которого я представляю, не потерпит, чтобы на него упала хотя бы тень, — твердо сказал Мартин.
— Этого никто из присутствующих не хочет ни сеньору виконту, ни кому-то из нас, — сказал Видаль. — Это было бы ужасно. После всех наших трудов…
И с отчаянием взглянул на дона Рамона.
— Это ужасно. И единственный способ уцелеть, — сказал Пере Пейро, — держаться друг за друга. Если погибнет один из нас, все остальные погибнут тоже.
— Только не сеньор виконт, — упрямо сказал Мартин.
— Возможно. Но его управляющий погибнет, — сказал Видаль с ноткой злобности.
— Пора откровенно обсудить то, что нам известно, — сказал Пейро, — и скрывать это от всего мира.
— Пере, мой друг, ты в жизни ничего не скрывал, — сказал Видаль.
— Возможно, — сказал Пейро. — Мне раньше не грозила опасность лишиться головы. Прежде всего, знает ли кто-нибудь точно весь груз, что находится на борту этого судна?
Все переглянулись. Никто не произнес ни слова.
— Я знаю, что было много разговоров о разных вещах, — с беспокойством сказал Мартин. — Но
— Кто руководил погрузкой? — спросил Мартин.
— Это собирались сделать он, Арнау, и его управляющий, во всяком случае, так мне говорили, — сказал Пейро.
— А когда судно отплывает?
Мартин поднял руку от записки, которую писал, чтобы обмакнуть перо в чернила.
— Да — когда оно отплывает? — спросил дон Рамон, подняв взгляд с интересом. — Я бы хотел это видеть.
— Должно было отплыть, когда погрузка будет закончена и задует благоприятный ветер, — ответил Пере Видаль. — Оно могло отплыть вчера, или, вероятнее, сегодня или завтра. Но после того, что случилось, — не знаю.
— Это возвращает нас к первому вопросу сеньора Пере Пейро, — сказал Мартин. — Кто знает, что находится на борту?
— Если никто здесь не знает, тогда только Арнау и капитан судна, — ответил Пейро и спросил: — А что его управляющий? Частностями занимался он.
— Касса? — спросил Мартин. — Я видел его вчера. Он был в ужасном состоянии. Сказал, что его отстранили от дел, как только судно вошло в порт. Все взял на себя дон Арнау.
— Его отстранил Арнау? Очень странно, — сказал Пейро. — Ну что ж, тогда он многого не может знать. Арнау, надо полагать, уже далеко от Руссильона, но капитан судна должен находиться в городе. Он должен был давать показания на суде. Кто-нибудь должен постараться найти его.
Наступила пауза.
— Я постараюсь, — сказал Видаль.
— А я отправлюсь в Кольиур, постараюсь узнать, что происходит, — сказал Пейро.
— Я должен сообщить обо всем сеньору виконту и попросить дальнейших указаний, — обеспокоенно сказал Мартин. — Он будет недоволен.
Дон Рамон Хулиа зевнул.
Пере Видаль проводил своего благородного гостя дона Рамона в главный коридор, где стоял слуга, готовый распахнуть дверь. За ними последовали Пере Пейро и Мартин, ведя несвязный разговор.
— Простите бесцеремонность моего вопроса, сеньор Пере, — сказал Мартин, — почему сеньор Пере Видаль так обеспокоен мнениями зеленого мальчишки, который, насколько я понимаю, не может принести ему ни гроша выгоды?
— Вы имеете в виду дона Рамона Хулиа? — спросил Пейро. — Быстро взгляните на лестницу, Мартин, и увидите молодую женщину, на которой столько шелка, что хватило бы обеспечить весь королевский двор.
— Вижу ее, — сказал Мартин.
— Это его дочь. У Пере Видаля есть мечта, Мартин. Грандиозная мечта услышать, как мир обращается к его дочери «сеньора», и увидеть ее представленной двору. Этого нищего отпрыска благородного рода, помыслы которого сосредоточены на картах и игральных костях, доступных женщинах и нарядной одежде, можно купить, если цена окажется достаточно высокой. По крайней мере, так считает Видаль.