Эликсир для мертвеца
Шрифт:
— Не было разговора об установке еще одних ворот? — с невинным видом спросил Исаак, хотя прекрасно знал, что это постоянный источник раздражения и многочисленных разговоров в гетто.
— Да, был. И его величество сказал, что благосклонно посмотрит на такую просьбу. Это должно произойти скоро, однако недостаточно скоро для моей сегодняшней поездки. — Он сделал паузу, подбирая рясу, чтобы не замочить ее в большой, глубокой луже. — Насколько я понимаю, сеньор Исаак, вы вправляли кости этому несчастному. Я восхищаюсь вашей
— Спасибо, отец Миро. Но его нынешнее хорошее состояние больше объясняется хорошим уходом в Доме сеньора Иакова. И его твердым стремлением поправиться. Все, чего я мог добиться своим жалким мастерством, это направить его на путь выздоровления, — сказал врач.
— Тогда будем надеяться и молиться, чтобы он следовал этим путем. Вы много с ним разговариваете?
— Да, — ответил Исаак. — Насколько позволяет его сломанное ребро. То, что он сказал мне, весьма интересно, но пользы от этого мало. Он не особенно откровенничает о себе.
— Я это заметил, сеньор Исаак, — сказал со смехом доминиканец. — Однако надеюсь, что смогу узнать кое-что о причинах его умалчивания.
— Думаю, это будет превосходно, — сказал Исаак.
— Вот мы и дошли туда, куда мне нужно, — сказал отец Миро. — Знаешь дорогу к собору, молодой человек? — спросил он Юсуфа.
— Знаю, отец, — ответил мальчик.
— Тогда желаю вам обоим всего доброго.
Отец Миро быстро поднимался по ступенькам доминиканского монастыря, и тут его остановил голос из тени, создаваемой стеной и большим деревом.
— Отец.
Когда священник обернулся, из тени вышел человек.
— Я хотел узнать — то есть, надеюсь, ваш визит оказался полезным.
— Ни при каких обстоятельствах, сеньор, нельзя говорить о полезности, — ответил священник. — У меня был длительный разговор с человеком, обладающим здравым смыслом и благочестием, — я обнаружил, что он значительно более добродетелен в мыслях и поступках, чем вы. Этот разговор стоил ему многих страданий из-за его болезни, а мне гораздо больше времени, чем я мог себе позволить. В нем не было необходимости.
— Вы не верите, что он катар?
— Не верю. Он не катар. Это нелепое предположение.
— Если он не катар, то христианин, нарушающий закон тем, что живет в гетто.
— Этого я сказать не могу, — ответил священник. — Могу только сказать, что он не перфектус, как вы утверждали. Вы сами убедились бы в этом, если бы приняли приглашение пойти со мной.
— Мне очень жаль, отец, что другие обязанности помешали принять ваше любезное приглашение.
— Из-за вашего неуместного рвения или вашей злобы я провел время, необходимое для других обязанностей, наблюдая за человеком, о котором мне было сказано, что он не только последователь, но и перфектус, глава обновленного катарского движения, он ел хлеб с сыром, потом с аппетитом суп с бараниной — с большими
— Куда вы едете?
— Увидимся ровно через неделю вечером, когда я вернусь. Не подводите меня, сеньор, иначе я буду искать вас.
За углом доминиканского монастыря Исаак с Юсуфом, остановясь у фонтана, с интересом прислушивались к этому разговору.
— Узнал ты другого человека — того, с кем священник разговаривает? — спросил Исаак.
— Господин, мне его лица не видно, поэтому я не узнаю его. Голос его кажется слегка знакомым.
— Ты знаком с акцентом того города, откуда он, вот и все, — сказал врач. Но все же вид у него был несколько обеспокоенным.
Когда Исаака и Юсуфа проводили в кабинет епископа Перпиньяна, его преосвященство сидел за столом. Он отрывисто приветствовал их, предложил им сесть и приступил сразу к сути дела.
— Я получил письмо епископа Беренгера и благодарю за то, что лично принесли его моему секретарю. В пятницу, кажется.
— Да, ваше преосвященство. Мы получили его в пятницу, — негромко произнес секретарь.
— Вы знакомы с его содержанием? — спросил епископ.
— Я знаю только, оно связано с беспокойством, что настоятель монастыря Сант-Фелиу сталкивается в этом городе с определенными трудностями, — тактично ответил Исаак.
— Трудностями! — сказал епископ. — Вы уже достаточно долго здесь и знаете, что они собой представляют?
— Знаю только те, которые сейчас связаны с плаванием «Санта-Марии Нунсиады».
— Да. Это предприятие организовал дон Арнау Марса. Весьма прискорбный случай. Я не могу решить, было ли это честное торговое предприятие, каким-то образом ставшее безнадежно бесчестным, или с самого начала представляло собой часть той смеси греха, распущенности и беззакония, от которых мы здесь страдаем.
— Разве исключена возможность, что это вполне законный торговый рейс?
Епископ пристально посмотрел на невыразительное лицо слепого.
— Если законный, сеньор Исаак, тогда человек погиб ни за что, только из-за слухов и болтовни. И у меня нет слов, чтобы должным образом охарактеризовать случившееся.
— Ваше преосвященство очень озабочено этим.
— Да. Дон Арнау был моим другом, я воспринимаю его смерть и мнимое предательство — я с самого начала говорил «мнимое», потому что мне было трудно в это поверить — очень тяжело. — Епископ поднялся и стал расхаживать по кабинету. — Я могу поверить, что раньше он мог безрассудно сунуться в такое предприятие, но теперь — нет.