Эликсир Купрума Эса
Шрифт:
— Здравствуйте! Мы хотим записаться в общество «Разведчик».
— Ничего не выйдет, дорогие. В «Разведчик» мы записываем начиная с седьмого класса, а вы, судя по вашему виду, этого возраста еще не достигли. — Она помолчала, глядя на трубу. — Что это у тебя?
— Труба… астрономическая.
— Самодельная, — добавил Веня. — Мы думали, у вас астрономическая секция есть, и хотели в нее записаться, а теперь… — Веня запнулся.
— А теперь? — спросила женщина.
— А теперь мы думали, что вы нам посоветуете, чем бы заняться.
— Ну чем
— Ну, что-нибудь исследовать… или сконструировать что-нибудь… Полезное что-нибудь такое.
— Увы, друзья, — твердо сказала женщина. — В общество «Разведчик» принимаются ребята с более основательными знаниями. Это во-первых. А во-вторых, вот вы даже сами еще не знаете, что хотите исследовать, что конструировать. А ведь к нам идет молодежь с уже определившимися интересами. Так что милости просим годика через два.
Ребята двинулись было к двери, но Родя вдруг остановился.
— Странно! — сказал он, вдруг осмелев. — Дворец пионеров, а занимаются тут все больше комсомольцы.
— Ошибаешься, дорогой: не Дворец пионеров, а Дворец пионеров и школьников. А среди школьников могут быть и десятиклассники. Кроме того, для ребят вашего возраста у нас двадцать два кружка и коллектива. На выбор!
Ребята невнятно пробормотали «До свидания» и ушли. На душе у обоих было кисло.
— По-дурацки все получилось, — сказал Родя. — Надо было сначала придумать что-нибудь определенное — чем хотим заниматься, а тогда уж разговаривать.
— Ага. А то пришли как идиотики, — согласился Веня. Вдруг он повертел головой, оглядываясь, схватил Родю за руку и шепнул: — Ну-ка… пошли!
Родя сразу понял своего друга. Слева от двери вела наверх лестница; техничка, сидевшая в вестибюле, смотрела в сторону, противоположную от ребят, а там, наверху, находилась лаборатория биохимии, которая так их интересовала. Вдруг дверь ее открыта? Вдруг в эту лабораторию можно заглянуть? Ни Родя, ни Веня не думали, зачем им, собственно, туда заглядывать и что они в результате этого заглядывания смогут узнать. Оба шмыгнули к лестнице, на цыпочках поднялись по ней и очутились в широком, уходившем вправо коридоре. Здесь было так же пусто и тихо, как в вестибюле, только сверху по-прежнему доносилась музыка и пение. Прямо напротив лестницы находилась дверь с табличкой: «Лаборатория электроники и автоматики».
— Видал? — тихо сказал Веня. — Это самая крайняя комната. Тут, считай, три окна. А теперь пошли сюда!
Он повел Родю направо и остановился перед следующей дверью, на которой висела табличка: «Лаборатория биохимии». Все точно! Там первое, второе и третье окно, а здесь — четвертое, пятое и шестое.
Родя попробовал открыть дверь, но она была заперта. Больше тут делать было нечего, и друзья направились обратно к лестнице, но, прежде чем свернуть на площадку, Родя остановился. К глухой торцовой стене коридора были прислонены большие щиты. Самый крупный из них был шириной метра в два, а высотой — все два с половиной. Наверху его Родя прочел надпись: «Периодическая система Менделеева».
Друзья вышли
— Видал? — сказал он, отряхивая ладони и брюки. — Там даже сидеть можно, только голова немного упирается.
— Па-а-анятно, — протянул Веня.
— А что именно тебе понятно?
— Ну, те, кто в лабораторию пробираются, могут сначала тут спрятаться, а потом, когда все уйдут…
— Я не об этом думал. Я думал о том, что мы сами здесь можем засаду устроить.
— Гм! Засаду? Так ведь это же на всю ночь! А что родители скажут?
— Что-нибудь придумать для них придется, чтобы не волновались. А может, и вообще не надо будет никакой засады. Понаблюдаем еще разок за окнами, посмотрим, что скажет завтра Купрум Эс… Может, он уже в милицию заявил, и она сама засаду устроит.
— А ну-ка дай я погляжу, — сказал Веня и, став на карачки, тоже уполз за щиты.
— Ну как? — спросил его Родя, когда он вернулся.
— Нормально. Лишь бы кто-нибудь заглянуть не догадался, когда мы тут будем сидеть. Пошли!
Приятели повернулись, шагнули на площадку да так и застыли. Перед ними на лестнице, несколькими ступеньками ниже, стояла Зойка Ладошина и серьезно смотрела на них своими черными глазами.
Очень долго длилось молчание. У Вени даже челюсть свело от удивления и досады. Наконец, он выдавил с трудом:
— Ты… ты что тут?
— Я подымалась по лестнице, увидела, как Маршев вылезает из-за этих штук, ну… и я пошла уже потише. И я все слышала.
— А ты… ты почему во дворце? — снова спросил Веня, хотя этот вопрос его нисколько не интересовал.
— Я тут в кружке занимаюсь. Художественного слова. У нас сегодня репетиция внеочередная. К Майским праздникам. — Зоя помолчала, посмотрела в упор на Родю, на Веню. — Мальчики, ну а теперь говорите: кто забирается в лабораторию и при чем тут Купрум Эс?
— Мы не имеем права этого сказать, — как можно тверже ответил Родя, а Веня добавил:
— Мы дали слово никому не говорить.
Снизу на лестнице появились сразу три девочки. Они поздоровались с Зоей и прошли на третий этаж. Только они исчезли из виду, как внизу появились еще две девочки. Члены кружка художественного слова начали собираться.
— Ну-ка пойдемте! — сказала Зоя и, взяв ребят за рукава, увела их в коридор второго этажа, где по-прежнему никого не было. — Мальчишки, слушайте! — решительно заговорила она, сдвинув брови. — Куприян Семенович — наш знакомый. Он даже какой-то дальний родственник моей бабушки. И если вы мне ничего не скажете, я ему сама расскажу, как вас тут увидела, как вы ползали вон там, как вы говорили, что к нему в лабораторию кто-то забирается. Понятно теперь?