Эликсир любви
Шрифт:
Но ведь он сам говорил, что не жаждет стать кому-либо мужем или отцом. Так что ж плохого в том, если она присоединится к ним?
Женщина поднялась наверх, взяла свитер и накинула на плечи. Вечера в августе прохладные, можно и замерзнуть, если, конечно, не находиться в объятиях Кейда…
— Прекрати! — закричала она. — Ты идешь к детям. Будь веселой и перестань разговаривать сама с собой.
Если повезет, ее сердце не разобьется и тогда не придется собирать его по кусочкам.
Она вышла
Костер был составлен из поленьев, которые потрескивали и ярко искрились в темноте ночи. Кейд и ребята сидели на удобных деревянных стульях вокруг костра. Впрочем, не все. Эмили сидела у мужчины на коленях, уткнувшись головой ему в плечо. Пи Джей умилила эта картина, она даже сразу придумала название: «Суровый ковбой держит сонную девочку». От этой сцены сердце се сжалось и на глазах выступили слезы.
— Всем добрый вечер, — бодро сказала она.
— Мамочка, ты пришла.
Голос у Эмили был сонный.
— Да, моя горошинка.
— Привет, Пидж, — сказал Марк.
— Привет, — Тодд, удобно растянувшийся на стуле, не пошевелился.
— Пи Джей, — голос Стива был глух и напряжен.
Она догадалась, что он все еще мучается похмельем, не говоря о чувстве стыда за случившееся.
— Что здесь происходит? — спросила она.
Она оглядела сидящих у костра, одного за другим, и остановила взгляд на Кейде. В его глазах она увидела боль, разочарование и опустошенность. И выглядел он усталым: глубокие морщины залегли вокруг рта.
Острая нежность сжала сердце женщины.
Кейд посмотрел на уснувшую Эмили.
— Мы просто сидим, — сказал он.
— Чудесно, — Пи Джей потрясла пакетом картошки в руках. — Никто не хочет испечь? — спросила она.
Стив застонал. Даже в свете костра он выглядел бледным.
— Я пас.
— А вы? — спросила она, обращаясь к Тодду и Марку.
Тодд подавил зевок и покачал головой.
— Я почти сплю. Нам завтра рано вставать.
Марк поддержал его.
— Если хочешь рано вставать, лучше не засиживайся. Я иду спать, — подытожил он вставая.
Все мальчики встали, дружно пожелали спокойной ночи и пошли к дому.
— Стив, — остановила Пи Джей.
Он повернулся.
— Что?
— Ты не мог бы отнести Эмили в дом и положить ее на кровать? Я скоро приду.
— Запросто, — сказал он, забирая малышку
Подождав, пока дети уйдут, он посмотрел на нее.
— Теперь, когда мы остались одни, говори, что хотела мне сказать.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Она не переставала удивляться тому, как хорошо он читает ее мысли. Разве когда-нибудь хоть один мужчина пытался понять, что с ней происходит? Кейд видел ее насквозь. Что ж, она хотела ему кое-что сказать, и скажет. В свое время.
— Я сяду, если ты не возражаешь?
Он расслабленно откинулся на стуле, вытянув вперед ноги и скрестив их.
— Будь как дома, — сказал он и жестом указал на освободившееся рядом с ним место Стива.
Ей не понравилась идея сесть рядом. Она предпочла бы отгородиться от него костром. Но Пи Джей Керкланд не трусиха. Она села рядом с ним и скрестила руки на груди.
— Не тяни, — сказала она. — Ты уже принял решение насчет Стива? Все равно лето кончится через пару недель. Я думаю, ему было бы полезно узнать…
— Он остается.
Она быстро заморгала, из груди ее вырвался вздох облегчения.
— Я рада. Прямо-таки камень с души упал.
— Так будет правильнее. — Он посмотрел на искрящееся пламя. — Часть вины лежит и на мне.
— Почему ты так говоришь? — спросила Пи Джей и стала ждать ответа, вдыхая дым костра, смешанный с запахом, доносившимся от Кейда.
Ее вдруг охватило чувство совершенной безопасности и покоя. Это было удивительно и необъяснимо. Пришлось напомнить себе, что потеря бдительности в костре желаний — верный способ разбить свое сердце.
— Почему ты винишь себя? — повторила она вопрос.
— До твоего прихода мы разговаривали. — Он сделал короткую паузу. — Общение у костра располагает к откровенности, и мы обсуждали плюсы и минусы пьянства. Ну, и многое другое.
— Это здорово. Разговора по душам им явно не хватало. — И ему тоже, вертелось на языке. — И что? — опять подтолкнула она.
— Я всегда жалел, что у меня было трудное детство. Но их проблемы не идут ни в какое сравнение с моими, — в голосе Кейда послышались гнев, досада и сочувствие. — Ты знала, что Стив убежал из дому, потому что дружок его матери избивал его?
— Он никогда не рассказывал о себе. Как мать может ставить свои интересы выше благополучия собственного ребенка? — гневно вспыхнула она. — Ее святая обязанность — защищать и оберегать своего ребенка.
— Ими совсем никто не занимался. Тодда вырастила бабушка. Марк никогда не видел своего отца.
Кейд удрученно вздохнул.
— Но почему ты винишь себя?
— Я оттолкнул его, как и все прочие.
— Ты ни разу не ударил Стива, — возразила она.