Элиот Кровавый
Шрифт:
Помню его дружелюбный взгляд и удары плетью.
Да, отличное было время. Отличный второй медовый месяц.
Романтический.
Я, говно и плеть. Истязаемый дедом, от которого даже демоны срутся под себя.
Элиот улыбнулся с болью и перелистнул страницу.
Рутина.
Жизнь была как в раю, дед
Попутно напоминая мне о «Яме» Столько благосклонности я не получал никогда, он сперва даже серебряной монетки мне не платил. Приходилось прикидываться смертным воином и подрабатывать наёмником... Что весьма унизительно для вечного.
Дома тоже начались сладкие времена... Вы жили с женщиной которая уже сотню лет вынашивает ребенка? Вот и не живите!
Зато, мы очень сблизились с Васей! Рябушкой и Генералом слизью, им был выделен целый сад. Вася просто рос, Рябушка постоянно откладывала яйца, а слизень жрал, как не в себя, подрос. Самсар также приходил поиграть в карты, выпить сомы.
Когда меня выгоняли из спальни, я приходил в кактусовый сад, часами говоря с кактусом, да и, с питомцами, они понимал меня, и поддерживали... Хотя жизнь не так уж плоха, наша любовь крепла, с переменами настроения, беременность вечных женщин протекает эмоционально, с огоньком.
— Я наверное окончательно слетел с катушек? Ведь человеку с моим новым статусом особо нельзя иметь друзей и трепать языком с незнакомцами, — запись на бумаге
Вскоре у меня родилась дочь, невероятно милая маленькая девочка, с зелёными газами, мы назвали её Розой.
Роза из Кровавого клана, звучит вроде хорошо.
Даже злобный дед каждый день приходит в гости, и улыбался. Стоял у кроватки смотря на спящую Розу.
Я бы умилялся, если бы не знал, что он, чудовище которое косит всех и вся. С пристрастием засовывать чужие конечности, туда, где им не место.
Хочу сказать, что вечная жизнь в таком огромном мире, она прекрасна, каждый день нечто новое! Я не устану это себе повторять. Вся эта философия бытия, о тяготах вечной жизни, собачья чушь, и мнение со стороны смертного, в вечности все кардинально меняется.
Я начинаю забывать как был сиротой и бомжем, о работе на злого мужика в том крошечном баре, за копейки и бухло. И не хочу это забывать, проблема многих бессмертных это гордыня и короткая память. Многие из них экстраординарны и жестоки. Всё ещё смотрю на многое через призму человеческого восприятия, но наверное оно и хорошо?
Да сейчас жизнь не сладкая вата, меня гноит злобный дед, и море мелких проблем, но быть притеснённым одним из самых страшных людей на континенте, это не тоже самое, что гопниками с бутылкой пива и семечками.
Сейчас могу позвать капитана элитного отряда, и ткнуть пальцем в карту, и знаете что? ВСЕХ жителей в той местности
Я никогда не хотел быть героем, и не буду им, но власть развращает. А абсолютная власть развращает абсолютно. Хоть я и обычный номинал, по сути простой помощник Грога, но и этого достаточно в такой грозной структуре, как Кровавый клан. Поэтому не стоит забывать свои человеческие корни.
Даже зверю нужно немного человечности, иначе кто пожалеет его?
Элиот провёл рукой по странице, а после закрыл книгу, его глаза устремились на двери.
— Тук-тук-тук
— Заходи, — сказал Элиот хитро улыбаясь.
Дверь отворилась в неё вошёл мужчина в маске, — Господин, — учтиво молвил он, поклонившись.
— Господин? Я же совсем недавно был червём и вечным мальчиком на побегушках! Или ты это забыл?
Глаза мужчины в дверях дрогнули, в них жила боль.
— Прошу прощения владыка, я всего-навсего глупый солдат, моя память скупа, а язык сухой. Совершенно не помню таких дерзких слов. Но если вам так так показалось, то готов принять наказание.
— Ну конечно примешь, и не только ты, а ещё и вся твоя семья. Не знал, что у тебя такая хорошая жена, и сын есть! Какая чудесная редкость, редкость, для тюрьмы обречённых, — глаза Элиота наполнились кровавым огоньком. Он прекрасно помнит все слова, и ту размытую тень у пушки, этого достаточно для не прощения.
Сразу после проверок, Остин взял задание в далёком регионе и свалили туда почти на сто семьдесят лет. Одного слова Лили было бы достаточно, дабы повесить на него преступление, а после заточить всю семью и родню, но ей было жалко его жену, жаль сына. Особенно после собственной беременности.
— Я... Я... — Ты, ты, что? Наверное ты хочешь доказать свою невинность, присягнув кровавой присягой?
Его глаза потухли, а голова опустилась, — Я Остин Кровавый, присягаю на крови в вечной верности, своему владыке Элиоту Кровавому. Отныне и до самой смерти, я не смею ослушаться его воли, или предать его.
— Принимаю, — тело Остина дрогнуло, вены на теле чуть-чуть опухли, издавая красный свет, словно нагревались, было видно, как кровь активно бродит по ним, — А теперь ты найдёшь кости старика, и захоронишь их, отдав все почести, словно своему родному отцу. После этого ты станешь на колени в яму с дерьмом и будешь бить себя плетью год! — Элиот слышал скрежет зубов Остина, и хрустящие костяшки пальцев, — После этого, ты уедешь с семьёй на окраину и будешь проживать там до самой смерти, попутно работая городским стражником.