Элирм VII
Шрифт:
— От Аргентависа?
— Нет. Как ни странно, но от самого распорядителя здешних угодий. Видимо, ты чем-то его впечатлил, раз мегалодон сподобился на приятные бонусы. Еду и банные принадлежности я забрал. Остальное не трогал.
Склонив голову, я просканировал взглядом внутренности сундука.
Новый бронежилет, одежда, ботинки, автомат, два магазина патронов, осколочная граната, россыпь камней на тридцать очков параметров и два артефакта: одноразовая «печать переноса» с дальностью телепортации в десять метров и Странганор. Пугающего вида костяной жезл, что словно порабощенный демон издавал тихий шепот на древнем наречии и был единственным
— Так вот, значит, откуда все эти угощения?
— Нет, черт подери, я просто отпросился у Диедарниса сгонять на Эль-Лир, дабы приготовить тебе что-нибудь вкусненькое. Это же так типично для меня, не находишь? – кисло поморщившись, Гундахар закинул в рот кусок сочного стейка. До неприличия вкусного, если начистоту. — А теперь рассказывай. Обо всем, что происходило с тобой с той самой минуты, как я исчез.
И я начал рассказывать. Про «исповедь». Про «Связующую нить» и спасение эльфа. Про последние часы испытания и весьма странную беседу с хозяином «подземелья».
Все это время рыцарь смерти внимательно слушал, изредка уточняя подробности. Затем долго молчал, что-то обдумывал и наконец, заприметив на моем лице застывший вопрос, скептически покачал головой.
— Иногда от врагов можно избавиться, превратив их в друзей. Но это не тот случай. Фройлин не перестанет против тебя воевать, однако делать это он теперь будет с куда меньшим энтузиазмом. И, наверное, твой альтруизм можно было бы считать грамотным ходом, имей остроухий засранец хоть какой-нибудь вес, — протянув ладонь, генерал забрал у меня из-под носа бутерброд с икрой. Черной, которую я никогда прежде в жизни не пробовал и… вероятнее всего не попробую — игв передвинул вазочку поближе к себе, а красную, наоборот, отставил подальше. — Все его влияние базируется на богатстве и авторитете его отца. Не будет Эрдамона — Белара-младшего сожрут с потрохами. После чего лишат баснословного состояния и выбросят на обочину, ибо для них он не более чем избалованный мальчик. Зазнавшийся отпрыск великого эльфа, который сам по себе ценности не имеет.
— По-твоему я совершил глупость?
— Я этого не говорил. Вергилий так или иначе ожидает затяжной конфликт, а потому ситуация может еще тысячу раз поменяться. Хотя, конечно, на твоем месте я бы ни на что не рассчитывал. У нас на Зунгуфе даже поговорка была: «Если увидишь, как поток лавы течет вверх по склону, значит, кто-то отплатил добром за добро».
— Думаешь, вражда будет долгой?
— Войну легко начать, трудно закончить. А после одной, как правило, следует и вторая. Как бы то ни было, поживем — увидим. Смысла гадать я не вижу. Да, и еще кое-что, — наклонившись вбок, Гундахар взгромоздил на стол пузатый мешок и еще один маленький. — Тут разного вида оружие, еда и снаряды. Во втором — двадцать очков параметров лично от меня. Разумеется, я мог бы дать тебе больше, но обойдешься.
— Снаряды? Может патроны? — улыбнулся я.
— Плевать. Мне больше нравится говорить «снаряды». «Патроны» — какое-то тупое слово.
— А «пули»?
— Еще тупее. Ассоциируется с усами Эстира. Не знаю почему.
— Ладно, как скажешь, — усмехнувшись, я подался вперед и протянул игву левую руку. — Спасибо
— Ай… — коротко пожав мою ладонь, генерал направился в «ванную комнату». — Не забывай, ты нужен мне исключительно для того, чтобы попасть в Орлионтан. В противном случае я сам бы тебя давно порешил. Без злобы и ненависти, а скорее как раненого ур-кур-кана, который жалобно мычит, рухнув в ущелье. Ну или серую ацилию, оказавшуюся слишком далеко от теплой трясины. Чисто из сострадания, лишь бы не мучился.
— Угу, охотно верю.
Безусловно, я понимал, что старый игв попросту меня троллит, и искренне радовался его присутствию. Как, впрочем, и мысли о том, что, приняв грязноватую ванну, я смогу наконец-таки выспаться. С ощущением безопасности и без постоянных вздрагиваний от каждого шороха.
Но не судьба.
Ровно в пять тридцать утра — сугубо по внутренним ощущениям, потому как часов у нас не было — кто-то пнул меня в синяк на бедре. Не сильно, но в то же время более чем достаточно, чтобы скорчиться от прокатившейся по телу болевой волны.
— Вставай, Вайоми, пора тренироваться.
— Чего? — не понял я.
— Тренироваться говорю. До стены из воды еще километров пятнадцать. Движется медленно, так что успеем.
— Гундахар, скажи честно, ты издеваешься?! — как бы я ни старался, но происходящее просто не укладывалось у меня в голове. — Мы проходим Великое подземелье! Чертовски опасное испытание, где повсюду ошиваются «рейдеры», жнецы и стаи диких собак, которые позавчера меня едва не загрызли!
— И?
— И тебе не кажется, что это перебор?
— Нет. Ибо как ты абсолютно верно подметил: позавчера тебя едва не загрызли собаки. Не высшие вампиры с отрядом из бодаков, а обычные шавки, – брезгливо поморщившись, генерал отвернулся, всем своим видом демонстрируя, что пререкаться он не намерен. — А теперь собирай свои вещи и на выход. И лучше не беси меня. Я сегодня не в духе.
— Что случилось?
— Желудок болит. Видимо, в вашей еде есть нечто такое, что мне не подходит.
Когда я спустился вниз, рыцарь смерти стоял возле выхода на улицу. Завидел меня, грохнул кулаком по запертой двери — и ровно в следующее мгновение она принялась громыхать и трястись так, что казалось, будто косяк вот-вот треснет и в нашу клинику пожалуют гости. Послышалось утробное рычание, в ноздри ударил характерный запах гнилой плоти, а стены коридора начали осыпаться краской и пылью.
— Значит так. Там снаружи дюжина зомби, которых я вчера не добил. Берешь нож, броню оставляешь тут и не возвращаешься пока не расчистишь для нас путь. Управишься быстро — успеешь на завтрак.
— С ножом и без брони? — переспросил я. — А если покусают?
— Если покусают, то нахрен ты вообще мне такой сдался.
Тяжело вздохнув, Гундахар поднялся обратно наверх, где и просидел около получаса, чинно смакуя остатки ужина. Листал подобранную два дня назад книгу, заварил себе кофе и никоим образом не реагировал на призывы о помощи. Лишь единожды ненадолго отвлекся, дабы сделать из пробки беруши, после чего снова вернулся к чтению.
— Дюжина зомби говоришь? — я ввалился в комнату с головы до ног покрытый кровью и паштетом из полуразложившихся внутренностей. — А ничего, что их там было не меньше миллиарда?