Элита
Шрифт:
Покивав, мама открывает духовку. Горячий воздух с ароматом специй и печёных овощей жаром ударяет по ногам. Я торопливо выкладываю в корзинку ломти хлеба, подтаявшее масло красиво утрамбовываю в вазочку, графины с водой ставлю на поднос и робко осведомляюсь:
— Можно я отлучусь на пару минут?
Мама, занятая разделыванием индейки, молча кивает. Она будто до сих пор злится на меня за то, что я приняла те дорогие шмотки: разговаривает мало и только по делу, про учёбу и вовсе перестала спрашивать.
Накинув
Выжидающе глядя на ворота, я глубоко и жадно дышу, вбирая в себя запах мокрой земли и слабое послевкусие дыма, принесённого от соседей. Вдоль дорожки, ведущей к парковке, стоят летние вазоны с почерневшими стеблями: ещё неделю назад там росли огненные георгины, а сейчас торчат лишь сухие «шпажки», которые туда-сюда треплет ветер.
Несмотря на столь неприглядное угасание природы, осень для меня — любимое время года. Кто-то сказал, что смерть нужна, чтобы дать жизнь чему-то новому. Будущая весна — лучшее тому доказательство.
Ворота со скрежетом расползаются в стороны, посылая горячий ток по нервам. Придав лицу расслабленное выражение, я смотрю, как спорткар Леона заезжает во двор. Голосок внутри жалобно верещит: «Ну чего ты тащишься как черепаха? Ещё пара минут — и мама превратит мою голову в хэллоуинскую тыкву».
Леон смотрит на меня из-за лобового стекла, и я снова чувствую, как краснею. Вот за что мне это, а? Всё было гораздо проще, когда он казался мне тошнотворно красивым. Сейчас он представляется одновременно и красивым, и мужественным… настоящим альфой, и это, ох, какая проблема.
Припарковавшись, Леон выходит из машины и идёт прямиком ко мне. По большому счёту, у него и выбора нет: я стою на крыльце, преграждая собой входную дверь. Есть вариант обойти дом и войти из запасного входа, но со стороны это выглядело бы чересчур странно. Так что, Лия, соберись.
— Привет, — я непринуждённо ему улыбаюсь, однако голос выходит сухим, как вчерашний тост. — Как дела?
— Привет. Всё хорошо.
Я давлю раздражённый вздох: я тут рискую отхватить от мамы половником, а Леон экономит буквы.
— Хотела спросить, та запись с террасы… — я сглатываю, ощущаю на языке привкус неловкости. — Я думала, к понедельнику она будет в телефоне каждого, но в университете никто, похоже, не в курсе моего позорного выступления. Мне тебя за это нужно благодарить?
— Записи больше нет, — глаза Леона исследуют мою шею, спрятанную под воротником куртки, — и она не появится.
От широты улыбки трещит за ушами. Типичный Леон: слишком скромен, чтобы сказать «да, именно мне ты должна быть по гроб жизни благодарна за спасение репутации», и слишком честен, чтобы отрицать
— Спасибо тебе большое, — не выдерживая взгляда, приклеенного к моему лицу, я невольно отвожу свой. — В очередной раз.
Повисает пауза. Не похоже, что Леон настроен на дружескую болтовню, но и уходить отчего-то тоже не спешит. Хотя дело, возможно, в том, что я всё ещё закрываю собой проход.
— Сегодня ко мне подошёл Пётр, чтобы извиниться за случившееся на вечеринке, — я заставляю себя снова посмотреть на него. — Он дал мне свой номер и сказал, что в случае возникновения проблем я могу к нему обращаться. Мне стоит ждать подвоха?
По скулам Леона пробегает едва заметная волна, однако тон не выдаёт недовольства.
— Пётр любит быть услужливым. Решай сама, как этим пользоваться.
На автомате кивнув, я разглядываю его кожу. Как такое возможно, чтобы парень имел настолько ровный цвет лица и здоровый румянец? Я этим утром минут пятнадцать посвятила тому, чтобы закамуфлировать прыщ на подбородке.
Вибрация, раздавшаяся из его куртки, разрывает повисшую тишину. Запустив ладонь в карман, Леон смотрит на экран, затем, нахмурившись, — на меня.
— Да, Пётр. — Длинная пауза, пока собеседник на том конце что-то говорит. — Нет, я не против. Идея хорошая, но, думаю, тебе стоит спросить у неё. — Ещё одна пауза, быстрый взгляд на меня. — Я не считаю себя вправе давать кому-то её номер. Спросишь завтра в университете. Дело, как я понял, не срочное.
Я наблюдаю за ним во все глаза. Зрачки Леона расширены, на скулах играют желваки. Его раздражённый вид приносит мне странное чувство торжества, но я, конечно, не подаю виду.
— Легок на помине, да? — неуклюже шучу я, когда он возвращает телефон в карман.
— Вроде того. — Голос Леона звучит абсолютно нейтрально. — Пётр хочет предложить тебе поучаствовать в создании статьи для университетского сайта. Я предложил ему переговорить с тобой лично.
Приходится напоминать себе не улыбаться: Леон мог спросить разрешения передать мой номер телефона в процессе разговора, однако этого не сделал.
— Ездить в университет с Игорем не так весело, как с тобой, — признаюсь я, воодушевлённая этой сценой. — Это не просьба снова возить меня, просто замечание.
Леон отступает назад, будто между нами воткнули метровую линейку.
— Ездить с водителем гораздо лучше, чем ходить пешком.
Ощущая укол разочарования, я киваю. Теперь мне точно пора идти: Леон захлопнулся, как ракушка, а мама наверняка носится по дому со скалкой.
Взявшись за дверную ручку, я оборачиваюсь, чтобы задать последний вопрос:
— Если понадобится помощь, я могу обратиться к Петру?
Леон отвечает не сразу, словно ведёт внутри себя молчаливую войну.
— Лучше обращайся ко мне.