Элитная кровь
Шрифт:
Значит, Руслан не зря пытался бежать. Иначе привили бы ему. А так – хоть шанс использовал. Надеялся выиграть жизнь, да вытащил не тот билет в лотерее. Но зато попробовал. И умер сразу, почти без мучений. Все лучше, чем подыхать в карантинном блоке, исходя на кровавый понос…
Да, Ярес… Ведь не соврал тогда, на зоне, во Владимирском централе. Здесь и вправду не забирают донорские органы. Не вырезают почки или печень. Не лгал, сука… Здесь хуже. Забирают сразу все. Жизнь. Целиком, без остатка. Может, я и преступник – по меркам нашего общества.
Но точно знаю: я – ребенок по сравнению с теми, кто создавал жуткую лабораторию, кто покровительствует ей. Отсюда надо бежать, но не для того, чтоб спасти собственную жизнь. Зачем она мне? Мне нигде не будет покоя, мне вечно снится один и тот же сон. Падают дома, построенные мною. Один, другой… Господи! Мы ведь их десятки построили. Десятки многоэтажек… Я бегу туда, пытаюсь подставить ладони, удержать… Не успеваю, падаю. Ползу к людям, раздирая ладони и колени в кровь. Обычную, человеческую кровь.
Я кричу. Умоляю их проснуться… Бежать! Бежать подальше, в сторону! Прочь! Но не успеваю. Тысячи раз я видел этот сон. Я не успеваю. Никто не слышит мой крик…
Рот, нос, глаза забивают клубы пыли, цементной крошки… Я лежу на земле и плачу. Боюсь смотреть на то, что еще недавно было домом, где жили люди. Моим домом. Только разломанные плиты, искореженные стальные конструкции. Какие-то бумажки, смятые фотографии, детские игрушки. И тела. Тела странного цвета. Серо-белые. Неподвижные. Даже кровь на этой пыли выглядит по-другому – темными, почти черными пятнами. Совсем не красными, не вишневыми, не рубиновыми.
Я плачу и просыпаюсь. В секретной лаборатории, на базе «Ноев ковчег», где «доктор» Вербинский продолжает бесчеловечные опыты. И я хочу вырваться отсюда не для того, чтоб спасти собственную жизнь. Я хочу рассказать людям о том, что происходит в военном городке под Москвой…
Ночной инцидент с Русланом утвердил меня в мысли: прорываться из «загона» наружу, через три защитных кольца – бесполезно. Ничего не получится. Я и ранее подозревал, что надо выбрать иное направление, а теперь на сто процентов убедился в этом. Если получится – попытаюсь одолеть барьеры в другой половине лагеря. Там, где живут охрана и медперсонал.
Кстати, моя работа продвигается. Я внимательно изучил весь периметр. Легче всего пройти защиту именно в другой половине. А там – как получится. Если бог со мной – значит, сумею вырваться. Может, на машине?
Да! Дневник обязательно заберу с собой. Он у меня постоянно хранится в заднем кармане джинсов. Вырвусь за территорию базы – положу в рубашку. Если умру – может, записная книжка поможет остановить Вербинского и его покровителей? Это будет моей платой. Искуплением за хоть и невольный, но совершенный ранее грех…»
Ярес вошел в кабинет Дмитрия Колотилова без стука. Захлопнул дверь, постоял и вновь резко открыл ее, будто проверяя: не подошла
Убедившись, что Наталья находится на месте, а не шпионит у дверей, Ярес подошел к столу, плюхнулся на вращающийся стул, напротив босса.
– Ну? – нетерпеливо спросил Колотилов. – Что за голливудщина? В шпионов надумал поиграть?
Ярес наклонился вперед. Стул жалобно скрипнул.
– Нам кто-то упал на хвост, – тихо прошептал он. – Моих людей сопровождают. Всюду…
Глаза Колотилова округлились, он шумно выдохнул. Трясущейся рукой полез в карман за платком, принялся вытирать пот, выступивший на лбу.
– ФСБ? – одними губами спросил Дмитрий Александрович.
– Не знаю, – угрюмо ответил Ярес. – Пока не разобрался. Пасут плотно, но очень аккуратно. Не нагло. Стараются на глаза не лезть, мои даже не сразу просекли «хвост». И потом, мы обнаружили несколько микрофонов, в разных машинах…
Депутат сдулся – будто шарик, проколотый иголкой. Вместе с воздухом из него вышла вся энергия. Теперь Колотилов напоминал старую игрушку без батареек.
– Доигрались… – прошептал он, невидящими глазами взирая на заместителя.
– Боюсь, тут нельзя разговаривать обо всем, – осторожно намекнул Ярес. – Если… они… кабинет тоже могли поставить на прослушку.
Дмитрий Александрович взял чистый листок, быстро написал на нем несколько слов, и пододвинул Яресу.
«Сворачивай лабораторию! Срочно!»
– Все? – уточнил Ярес. – И «кроликов», и… пастухов?
– Да! – приказал Колотилов и вновь схватился за карандаш.
Написал еще несколько слов, теперь больше, чем в первый раз. Пододвинул листок.
«Всех! Меняем планы. Оставь Вербинского. Вывези – вместе с записями и методикой – в мой особняк. Лично займись. Глаз с него не спускай!»
– Понял! – тихо ответил Ярес. – Правильно.
«Что с Туристом?» – поинтересовался Дмитрий Александрович, с помощью карандаша и бумаги.
Оставалась нерешенная проблема с Сергеем Поздняковым, который сумел ускользнуть от группы захвата возле бизнес-центра. А у собственного дома так и не появился.
«Затихарился, сука, – поморщился Ярес, выводя ответ. – Ищем».
«Потрясите его связи, – написал Колотилов. – Активнее! Этот вопрос надо решить как можно быстрее. Все в него упирается!»
Начальник службы безопасности кивнул, соглашаясь с боссом. Встал со стула, пошел к двери. Задержался, будто что-то хотел спросить.
– Активнее и жестче! – вслух повторил Колотилов. – Видел сегодня трубу крематория? Все мы в сантиметре от нее!
Ярес вновь кивнул, исчез за дверью.
Дмитрий Александрович поднялся с места, подошел к шкафчику, достал оттуда бутылку «Smirnoff». Высадил полный стакан, закрыл глаза. Выхода не было – Колотилов отлично понимал это. Полезли в крупную игру – отступать поздно. Выхода не было…