Элитология Платона
Шрифт:
Платон и элитология. Главный культурологический принцип элитологии был достаточно четко сформулирован еще в 1934 г. Н.Бердяевым в его книге «Судьба человека в современном мире». По его мнению, мы живем в эпоху плебейского восстания против всякого аристократического начала в культуре, в эпоху господства количества над качеством. Античная греко-римская культура была, напротив, «аристократической по своему принципу, культурой поддерживания и охранения качеств. Культура развивалась благодаря досугу, благодаря возможности проявить творческую избыточность, она предполагала неравенство. Культура никогда не существовала для всей массы человечества и никогда не была удовлетворением ее запросов и требований».
Гений, заключает свой вывод Н.Бердяев, мог лучше выражать дух народа, чем масса. [16] Ему же, в известной мере, вторит и А.Белый, утверждавший, что в продуктах человеческого творчества, которое преобразует окружающий нас мир и тот мир, который есть внутри нас, больше всего нас всегда интересует изучение всего индивидуального.
Платон был аристократом не только по своему происхождению, но и по духу. Его сознание пронизано духом аристократизма, а сама его философия, как персонализация его Я, является философией избранности, т. е. носит элитарный характер.
16
Бердяев Н.А. Философия свободного духа. М.,1994.С.355.
17
Белый А.Символизм как мировоззрение. М.,1994.С. 19, 246.
Она предназначена для духовной элиты общества («Государство», 490а), а не для массового читателя. В этом мы убеждаемся, изучая сами диалоги Платона, а также его методику преподавания, которая может быть охарактеризована нами как «элитопедагогика» академической школы античности. В понимании самого Платона, философия не могла быть доступна массам. Поэтому он сознательно писал только для элиты. Да кто, собственно говоря, и сегодня читает, а главное понимает Платона? Массы? Абсолютно уверен, что массам Платон чужд прежде всего в силу своего аристократизма духа. Поэтому он в основном является настольным автором представителей элитарного сознания. Платон — самый элитарный автор всех времен и народов. И это заметили уже его современники, как, например, киники. В то время философия действительно выполняла функции элитарного духа, ибо была доступна немногим, тому небольшому кругу избранных, посвященных в ее эзотеризм лиц, которому противостояла общественное большинство со всеми пороками своего массового «демократического» сознания, как, например, это звучит у Платона в «Федре» (82а-с).
Что дает нам право говорить о философии Платона как о «философии избранности»? Прежде всего то, что центральными категориями, которыми чаще всего оперирует Платон в своих произведениях, являются именно элитологические понятия, такие, как: абсолют, совершенство, гениальность, божественность, мудрость, достоинство, благо, бессмертие, прекрасное, идея идеального (идеальное государство и идеальный человек) и, наконец, сверхсознание как совокупность гармонии этого совершенного знания. Все возвышенное, что есть в философии Платона, а идеей возвышенного буквально пропитана вся его философия, и есть его элитология. Самым зримым проявлением этого является постоянное противопоставление Платоном высшего совершенного человеческого начала его низшему неразвитому состоянию; идеализированное восхищение духовным аристократизмом избранного меньшинства и категорическое осуждение поведения человеческого большинства.
В четвертой книге «Законов» мы находим следующую универсальную формулу платоновской философии избранности: «…мы считаем самым ценным для людей не спасение во имя существования, как это считает большинство (т. е. массы), но достижение совершенства и сохранение его на всем протяжении своей жизни» (707d). В принципе эта цитата может стать программным лозунгом всей философии Платона.
Платоновская философия избранности, как впрочем и вся элитология последующих столетий, базируется на категории превосходства — превосходства, прежде всего личного достоинства человека. Об этом впоследствии будут писать и Бл. Августин, и Ф.Ницше, и Н.А.Бердяев. Философию избранности или элитологию Платона мы могли бы подразделить по мере значимости на: а) этику духовного совершенства; б) социо-политический элитаризм (теорию идеального государства) и в) этнофилософский панэллинизм. Во всех трех случаях на первом месте стоит его во многом рефлексивная теория совершенного (и потому элитарного) сознания (знания). Более того, говоря конкретно о проблеме элитарного сознания, мы должны всегда помнить, что перед нами не просто «теория», а персонализированная рефлексия самого Платона, его образ мышления, слепок духовного мира этой великой личности. Сознание Платона само является объектом элитологического исследования и автор ставит перед собою цель, проникнуть в глубины этого сознания через анализ оставленных им произведений. Персонализация есть фактически графическое отражение духовного мира гения, каковым является Платон. Спустя время И.Кант скажет, что гений — это талант (природное дарование), который дает правило искусству; «Гений — это прирожденное свойство души, через которое природа дает искусству правила»; гений — это талант создавать то, для чего не может быть никаких правил, следовательно, оригинальность должна быть его первым свойством: «Его продукты в то же время должны быть и образцами, то есть образцовыми, значит… должны давать пример для подражания другим». [18]
18
Кант И. Сочинения. В 6 Т. М., 1966. Т.5. С.323.
Весьма странно, что до сего времени никто из исследователей творчества Платона не обращал внимания на элитологический характер всей его философии. Отдельные аспекты этой проблемы, конечно, разбирались ими в контексте других тем, считавшимися основными в философии Платона, но конкретно этим направлением никто практически не занимался. Речь идет не о социологии и политологии, где элитологические прерогативы Платона давно всеми общепризнаны. [19]
19
Так, например, американский социолог Р.Баркли приводит генеалогию теории элит, выводя ее от Платона и Ницше к В.Парето и Г.Моске. — См.: Barkly R. The theory of the Elite and the my thology of power. — Science and Society. 1955. №.2. Р.97.
20
См.: Платон. Собрание сочинений в 4 т. Т.1. С. 3–4.
Нам кажется вполне очевидной правомерность поставленной нами проблемы платоновской элитологии. Очевидной она нам кажется потому, что сами произведения Платона вопиюще свидетельствуют всем своим содержанием в ее пользу. Нет ни одного диалога Платона, где бы не обсуждалась тема избранности, т. е. элитности. Для скептиков в подтверждении этого тезиса, предложим эксклюзивно ознакомиться с выдержками на элитологические темы. Мы оставим пока эти цитаты без комментариев, поскольку нам важно сейчас само видение проблемы, а не интерпретация ее отдельных компонентов.
1. «Апология Сократа». Уже в этом своем первом произведении Платон касается проблемы сократовского понимания такого фундаментального элитологического понятия как «избранности», а точнее «мудрости», как духовного превосходства одних над другими. В диалоге Сократ выступает перед судом с глубоким сознанием своего достоинства и держит себя даже несколько высокомерно: «…пошел я к одному из тех людей, которые слывут мудрыми, думая, что тут-то я скорее всего опровергну прорицание, объявив оракулу, что вот этот, мол, мудрее меня, а ты меня назвал самым мудрым. Ну и когда я присмотрелся к этому человеку…то мне показалось, что этот муж только кажется мудрым и многим другим, и особенно самому себе, а чтобы в самом деле он был мудрым, этого нет; и я старался доказать ему, что он только считает себя мудрым, а на самом деле не мудр… те, что пользуются самою большою славой, показались мне, когда я исследовал дело по указанию бога, чуть ли не самыми бедными разумом, а другие, те, что считаются похуже, — более им одаренными. После государственных людей ходил я к поэтам, и к трагическим, и к дифирамбическим, и ко всем прочим, чтобы на месте уличить себя в том, что я невежественнее, чем они… я заметил, что вследствие своего поэтического дарования они считали себя мудрейшими из людей и в остальных отношениях, чего на деле не было. Ушел я и оттуда, думая, что превосхожу их тем же самым, чем и государственных людей» (21а-22е).
2. «Критон». В этом диалоге Сократ утверждает, что большинство неспособно совершать какое-либо большое зло или большое добро. Поэтому «разумному» человеку нечего бояться мнения этого большинства, несмотря ни на какие угрозы с его стороны. Он убежден, что нужно следовать мнению не всех, а только некоторых, разумных людей, т. е. справедливых, вернее же мнению того одного, кто знает, что такое справедливость, иначе говоря, следовать истине. Нужно игнорировать мнение беспринципного большинства которое живет основываясь не на требованиях справедливости, а на обычаях своего времени (45d-47b).
3. Феаг». В первую очередь «Феаг» интересен как наивная попытка разобраться в «даймоническом» феномене Сократа как основе его философии идей и философии жизни. Отметим то, что здесь сократовский «даймоний» оказывается активной силой, обращенной на внешний мир, избирающей для своего воздействия единомышленников Сократа и наделяющей их особенной силой философствования (128d-131a).
4. «Алкивиад II». В диалоге речь идет о правильной молитве. Оказывается, что молитва имеет смысл только тогда, когда имеется правильное знание о том, о чем люди просят богов. Можно просить о дурном, но тогда это не есть молитва. Значит, молитва возможна только в условиях стремления к мудрости и добродетели. А если человек всерьез не знает, где добро, а где зло, то тогда лучше будет ему не молиться, а просто молчать и проявлять сдержанность. Сначала нужно заниматься очищением души от господствующего в ней мрака, далее на основании этого делать выводы о добре и зле, а уже потом молиться о насаждении добра и об отвращении зла (149d-151e).