Элитология Платона
Шрифт:
Всего на нескольких страницах этого удивительного для Рима I века нашей эры произведения в необычайно сжатом виде Сенека с потрясающей гениальностью формулирует основные принципы своей элитологии, так же, как и Платон, в значительной степени рефлексируя в этой области общественного знания: «Главная наша задача должна заключаться в том, — пишет он, — чтобы мы не следовали, подобно скоту, за вожаками стада, чтобы мы шли не туда, куда идут другие, а туда, куда повелевает долг. Величайшие беды причиняет нам то, что мы сообразуемся с молвой, и, признавая самыми правильными те воззрения, которые встречают большое сочувствие и находят много — последователей, живем не так, как этого требует разум, а так, как живут другие.» [31] Если вспомнить, что все это писалось во времена деспотического кривляния Калигулы и Нерона, то подобные признания были самым настоящим вызовом социальной верхушке римского общества.
31
Там
Сенека достаточно ясно осознает ту психологическую дистанцию, которая существует между ним и массой: «Я прилагал всяческие старания к тому, — признается он, — чтобы выделиться из толпы и прославиться каким-нибудь талантом». [32] И далее им со всей элитаризской прямотой утверждалось: «Развитие человечества не находится еще в столь блестящем состоянии, чтобы истина была доступна большинству. Одобрение толпы — доказательство полной несостоятельности. Предметом нашего исследования должен быть вопрос о том, какой образ действий наиболее достоин человека, а не о том, какой чаще всего встречается; о том, что делает нас способными к обладанию вечным счастьем, а не о том, что одобряется чернью, этой наихудшей истолковательницей истины. К черни же я отношу не только простонародье, но и венценосцев. Я не смотрю на цвет одежд, в которые облекаются люди. При оценке человека я не верю глазам: у меня есть лучше, более верное мерило для того, чтобы отличить истину от лжи. О духовном достоинстве должен судить дух». [33]
32
Там же. С.168.
33
Там же.
Весь платонизм пронизывают две сугубо элитологических понятия — категории «совершенства» и «иерархии», прежде всего, иерархии знания, как идеального бытия (Плотин, Порфирий, Ямвлих, Прокл и, разумеется, Дионисий Ареопагит). [34] Среди платоников постоянно шел процесс сакрализации образа Платона. Все они подчеркивали божественный статус Учителя (Апулей, «Платон и его учение»,3) и пытались доказать превосходство его учения над всеми остальными философскими направлениями («Анонимные пролегомены к платоновской философии»,7). Процесс сакрализации завершает Нумений из Апамеи (вторая половина II века), сравнивший Платона с Моисеем, говорившим по-аттически. [35]
34
См.: История философии: Запад-Россия-Восток (Книга I. Философия древности и средневековья). М.,1995. С. 163–183.
35
Там же. С. 156–161.
Достаточно здесь упомянуть тот факт, что платоники I–II вв. н. э. (Альбин, Апулей, Алкиной) признают, что «платоник в конечном счете занят созерцанием божества и стремится достичь приобщения к высшему интеллекту». [36] На первое место выходит проблема иерархии знаний с целой системой сакрализованных текстов, содержащих в себе божественную премудрость Платона.
Так Апулей в книге «Платон и его учение» [37] пишет о том, что Платон «в поисках наиболее совершенного учения, обратился к пифагорейскому. Он усмотрел в нем создание ума тонкого и высокого, но все же ему хотелось, чтобы существо вещей было воспроизведено точнее и чище» (I,3). Далее Апулей выделяет и уделяет большое внимание платоновской проблеме «совершенства»: «Совершенен же человек тогда, когда душа и тело соединяются равномерно, подходят и соответствуют друг другу» (I,18); «Платон описывает три вида дарований, одно из них он называет превосходным и выдающимся, другое — ничтожным и прескверным, а третье, равномерно сочетающее в себе оба первых, — средним» (II,3). Комментируя Платона, Апулей отмечает, что он постоянно, применяя психологический принцип, подразделяет людей на два типа: на благородных, наделенных добродетелью («человека божественного, спокойного и счастливого») и на неблагородных, «в полном смысле отвратительных», у которых оная отсутствует или представлена не полностью (II,8). Он выделяет слова Платона о том, что «добродетели души суть блага божественные и простые» (II,1), она, «по словам Платона, есть наилучшим и благороднейшим образом оформленное состояние ума» (II,5), поэтому «одни добродетели — совершенны, другие — несовершенны; несовершенны как те, что во всем исходят из одной только природной доброты, так и те, что ведомы только наставлениями, а наставляемы единым разумением; а совершенными назовем те, что вмещают и то и другое» (II,6).
36
Там же. С.160.
37
См.: Учебники платоновской философии. М.-Томск. 1995.
Далее Апулей анализирует чисто элитологическую тему платоновской философии — наихудший и наилучший тип человека. Большинство, в трактовке Апулея люди которые частично сочетают в себе оба эти
Примерно такую же тональность анализа платоновской философии избранности мы находим и у Альбина в его «Введении к диалогам Платона», и у Алкиноя в «Учебнике платоновской философии», и у Олимпиодора в «Жизни Платона», и, разумеется, у Диогена Даэртского в его знаменитом «учебнике» по истории античной философии.
Что касается последнего, то главный принцип его книги был построен на отборе самой ценной информации из известных учений знаменитых философов. Сама эта формула уже несет глубокий элитологический смысл и название книги Диогена лишь отражает и подчеркивает ее. В отличии от других последователей платоновской элитологии, элитология Диогена носит биографический (персоналистически-описательный) характер.
Книга о «знаменитых философов» утверждает, что сама эта «знаменитость» выступает здесь в качестве одного из критериев элитности, который позволяет отобрать наиболее значимую для читателя информацию о философии, от чего и сама философия становится пропитанной элитностью знанием. Все, кого Диоген упоминает в своем труде, автоматически зачисляются в философскую элиту, «поскольку они, — как утверждает сам Диоген, — стяжали известность» (Диоген Лаэртский,II, 144). По такому же принципу будут работать и все другие «биографы» науки — Плутарх, Светоний, Вазари и др. Перед нами фактически одна из форм персонализма, а точнее, персонализм элитологический, раскрывающий проблему личности через анализ природы гениальности выдающегося человека. Достоинство отдельно взятой личности — предмет его исследования. И он руководствуется в ней теорией «божественности», которая была заложена еще самим Платоном.
Диоген последовательно проводит мысль о божественном происхождении Платона, о том, что вся его жизнь находилась под неусыпным покровительством божества (Аполлона). Более того, Диоген придерживается версии о беспорочном зачатии Платона Периктионой от самого Аполлона (III,2). Спустя некоторое время, сыном Амона и Олимпии объявит себя и Александр Македонский, а затем по прошествии трех столетий аналогичный случай произойдет и в Иудеи… Идея избранности устремляется от земли к небесам, ибо не находит в земных условиях адекватного объяснения своему феномену. Платон — сын Аполлона и этим легко объясняется его философский гений. Рационального объяснения этому нет и по сей день. Платон действительно предстает перед нами в образе сверхчеловека, переоценивающего все античные ценности. По Диогену, Платон избранный среди избранных. Он принадлежит к «элите элит» — ему одному в своей «Истории» Диоген отводит целую книгу. И этим автор подчеркивает особую значимость его философии в судьбе античной культуры.
Необходимо сказать несколько слов (лишь обратить наше внимание) и на присутствие элемента платоновской элитологии в философии Плотина, Порфирия и Прокла. Так, например, Плотин обосновывает свой идеализм через учение о различных типах людей («Обыденный» или «низменный» человек и «возвышенный»), которое, безусловно, перекликается с аналогичными воззрениями Платона. Именно «возвышенный» человек подымается у него от низменного состояния существования к более высшему духовному бытию и видит то, чего не может видеть «низменный человек», отягощенный страстями чувственного мира. [38] О восхождении к совершенству писали также Порфирий, Ямблих, Прокл, Августин и многие другие античные и средневековые авторы в философском наследии, которых мы вынуждены будем признать то в явной, то в скрытой форме присутствие различных элементов платоновской элитологии.
38
Чанышев А.Н. Курс лекций по древней и средневековой философии. М., 1991. С. 397–398.
В заключении хотелось бы отметить еще об одной особенности античной элитологии. Уже в то время стали выявляться и оформляться две тенденции в развитии самой элитологии — «элитаризм» (как аристократическая идеология) и «элитизм» (как более умеренное, в отдельных случаях даже «продемократическое» направление). Так, если платоно-аристотелевский круг элитологии представляет собой аристократический элитаризм, как система идеологически оправдывающая господство элиты (Ф.Ницше, В.Парето, Г.Моска и др.), то Демокрит является предтечей продемократического крыла, изучающего это явление общественной жизни, и его последователями могут считаться такие элитологи, как К.Мангейм, Г.Д.Лассуэлл и др.