Елизавета Йоркская: Роза Тюдоров
Шрифт:
— Это в тридцать-то семь лет! — засмеялась Джейн. — Вы, верно, не знаете, насколько вы прекрасны сейчас, когда солнце отражается в ваших волосах.
— Я была красива, но сейчас я старею с каждой минутой! — улыбнулась Елизавета. — В отличие от других женщин, у меня не было любовных связей, которые поддерживают и питают молодость и красоту!
— Ваша красота стала более зрелой и соблазнительной. И вы так стройны, — заметила Джейн.
— Мадам, если даже под глазами у вас и появилось несколько морщинок, то это потому, что вам пришлось много страдать, —
— В последнее время вы любите оставаться одна, как будто стараетесь что-то вспомнить и решить для себя. Но нам так не хватает смеха Вашего Величества!
— Мои милые, я в последнее время была для вас плохой компаньонкой! — заметила Елизавета. — Но обещаю исправиться. Я уже покончила с прошлым и буду думать только о будущем. Вы скоро услышите, как я снова буду смеяться, но, конечно, не так безмятежно, как наш милый Хэри!
Но едва она дала это обещание, смех снова покинул ее. В это же утро приехал секретарь короля с длинным списком инструкций, составленным ее мужем.
— Его Величество посылает вам свои распоряжения, мадам, на то время, когда наступит счастливый момент, — объяснил ей секретарь.
— Неужели король так занят, что не может приехать и поговорить со мной сам? — спросила его Елизавета.
Секретарь поклонился так низко, что не увидел возмущение в ее глазах.
— У короля всегда много дел, — ответил он.
Ну да, ему же надо копить деньги и вести записи, пока его больные глаза совсем не ослепнут! Его женой овладел демон ненависти и непрощения. Она все помнила и ничего не собиралась ему прощать! Но в то же время она понимала, что была не совсем права, потому что Генрих много работает, чтобы в их королевстве воцарились порядок и процветание.
— Тогда вы ему, наверное, очень нужны, поспешите, — сказала она. Елизавета видела, что он был счастлив поскорее оставить ее.
Елизавета поднесла письмо мужа к окну, и ее сестры и придворные дамы затихли в ожидании новостей.
— Ну, Бесс, что на сей раз? — спросила Энн. Прошло некоторое время, прежде чем Елизавета
ответила. Прочитав письмо, она снова сложила его и жадно смотрела на любимый сад, сверкающий яркими красками.
— Тауэр, — наконец сказала она едва слышно.
— Тауэр! — повторили все.
— Да, именно Тауэр! У уэльсца Генриха такая бедная фантазия…
Елизавета в первый раз вслух выразила перед своими дамами неодобрение действий короля. Казалось, что слова вырвались у нее помимо воли.
— Но почему? — в ужасе спросила Джейн.
— Я не знаю, — устало ответила Елизавета и села в кресло у окна.
Энн подошла к ней и села рядом, ласково обнимая сестру.
— Может, все не так плохо, Бесс, дорогая! — сказала лона.
— Королевские апартаменты расположены вдали от камер. И, наверное, король уже приказал привести их в порядок.
— Если только ему не станет жаль денег! — сердито заявила Диттон.
— Там есть небольшой садик, — заметила Джейн,
— Но комнаты такие сырые, а Ее Величество страдает от лихорадки. И скоро настанет зима, — напомнила всем Диттон.
Все, что они говорили, было правильно. И королева не переставала думать обо всем сразу. В комнате на несколько минут воцарилась тяжелая тишина. Все взвешивали «за» и «против». Конечно, Тауэр был королевской резиденцией и там тоже рождались дети, но все сразу почувствовали, что утреннее солнце закрыли облака. И дамы потихоньку вышли, оставив сестер Плантагенет одних.
— Может, стоит попросить Генриха… — спросила Энн, как только они остались одни.
Но они понимали, что от этого не будет никакого толка. Елизавета даже не стала отвечать. Она сидела спиной к окну, и в руках у нее было смятое письмо. Когда Тюдор что-то приказывал, все остальные повиновались ему.
— Значит, у него есть на это определенные причины, Энн, — медленно проговорила Елизавета после долгого молчания. — Генрих никогда ничего не делает просто так.
— Мне тоже так кажется, — взволнованно подтвердила Энн. — Но сырость и грусть могут убить тебя!
— Возможно, это и было настоящей причиной, — сказала Елизавета, глядя прямо перед собой.
— Бесс, ты сошла с ума?
Они находились вдвоем в тихой прохладной комнате. Елизавета могла сказать такое только одной из своих сестер и надеялась, что та поймет ее правильно. Новая догадка, забрезжившая у нее, была ужасной. Она, конечно, могла ошибаться, и ей нужно проверить ее, сказав об этом вслух.
Энн всегда понимала сестру с полуслова, и сейчас она упала на колени, крепко обняла сестру, как бы стараясь защитить от неясной угрозы.
— Ты хочешь сказать, что это все из-за девушки из Арагона?
— Из-за ее приданого. И важен также союз с Испанией. Генрих, помоги ему Бог, не обладает достаточным мужеством, чтобы убить кого-то и получить девушку. Но его любовь к деньгам побеждает его лучшие побуждения. И еще он так жаждет союза с Испанией…
Они тесно прижались друг к другу и разговаривали испуганным шепотом, каждую секунду замолкая от страха.
— И если ты умрешь естественной смертью во время родов, он станет свободным, — подытожила Энн. Она все прочитала в глазах любимой сестры. Энн повторяла эти слова, как будто усваивала какой-то ужасный, но необходимый урок.
— И он, вероятно, получит разрешение на брак от Папы, потому что Екатерина сказала, что ее брачные отношения с Артуром не были доведены до конца. Тогда он сам сможет жениться на ней. Союз состоится, и у него останутся все деньги!
— Двадцать тысяч эскудо! — вспомнила Энн. Неожиданно Елизавета взяла себя в руки и быстро поднялась на ноги.
— Нет, это невозможно! — решила она. — У него не может быть таких злых побуждений. Как я могла подумать о нем такие ужасные вещи… Все потому, что я плохо себя чувствую и очень расстроена.