Елка и терн. Тетралогия
Шрифт:
Его родные умерли. Но здесь и сейчас он получил еще одну возможность хотя бы просто увидеть их.
Скажете – мало? Но жизнь не дает стопроцентных подарков. Хватит и того, что уже есть. И… вот если заглянуть себе в душу… а кто из нас откажется от такого подарка?! Пусть Аманда не знает, что мужчина рядом со мной – это ее будущий сын. Но Тёрн может смотреть на нее. Еще раз запомнить родные черты. И самое главное – помочь ей, поддержать в трудную минуту. Разве этого мало? Очень много.– Ты все понимаешь, солнышко.
– За это ты меня и любишь?
– Нет. Просто за то, что ты – это ты. Любят ведь не за заслуги перед отечеством и человечеством.
– Это верно…
О своей любви я говорить не стала. Пока я еще не была в ней уверена. Не до конца…
И элвар это понял. Он чуть отстранился и взъерошил мне волосы.– В округе никого живого нету. Ты не хочешь пойти попробовать искупаться? Наших дам я уже уст-роил в разных концах дома. А если ты пройдешь по коридору направо и до конца, найдешь спальню Вольгианы. Там есть ванная комната. А нагреть воду для ведьмы – несложно?
– Несложно. А ты?
– А я подожду вас и покопаюсь здесь. Потом ты меня сменишь. Идет?
– Договорились. А где здесь кухня? Не знаешь?
– Знаю. На первом этаже, вниз по лестнице, налево по коридору, через холл и вторая дверь напра-во.
– Тебе что-нибудь принести?
– Разумеется!
*** Следующий час мы провели в банно-гастрономическом разврате. Я – в личной ванной комнате Воль-гианы. Мэнди оккупировала спальню Эрваса. На долю Эли досталась комнатка маленького принца. А я сама сначала рванула на кухню. Запасов там хватило бы на роту солдат. И хороших. Эрвас для своих родных ничего не жалел. Тёрну я вручила штук пять бутербродов из сыра, мяса и зелени и он отправился охранять. То есть копаться в дядюшкиных бумагах. Но я честно через сорок минут вспомнила о приятеле и отправила его купаться. А сама еще раз пошла на кухню. Девчонки ведь тоже голодные. Готовлю я, кстати, неплохо. И это связано с моей склонностью ко всякой алхимии. И вообще, если алхимик готовит плохо – значит это биолух! Поэтому через час на столе стояли три салата – на выбор, я нарезала копченые мясо, рыбу и сало (а чего жалеть, не я ж платила?), в деревянном ларе таки обнаружились несколько караваев хлеба, а вкуснее копченой курицы и вообще народ еще ничего не придумал. Эле я отнесла еду в комнату. И настрого предупредила, чтобы та не высовывалась. И не лезла. Элваресса послушалась. Сначала попыталась возмутиться, закатить скандал, но я была непреклонна. Хочешь попасть домой? Сядь на попе ровно. И не выступай. А то случайно здесь забудем. В нашинкованном или придушен-ном виде. Мы – добрые. Так вломим от всей доброй души, что уши в череп нырнут. Я убедилась, что элваресса поняла меня правильно – и смоталась вниз, на кухню. Маги с факультета самоубийц от легкого перекуса никогда не отказываются. Если кто не знает – за-клинания жрут столько энергии, что легче иногда кирпичи на стройке таскать. Поэтому едим мы мно-го, а вот толстых среди нас нет. И я не была исключением, уплетая за обе щеки. Но и элвары не отставали. Слопав все, что стояло на столе, мы разлили по стаканам кадри, я достала предусмотрительно спрятанные пирожные – и наконец-то потекла беседа.– что мы будем делать теперь? – первой вступила Аманда.
– Теперь мы свяжемся с серой гвардией. И отправимся в столицу, – пожал плечами Тёрн.
– А ты уверен, что там не найдется пары-тройки предателей? Сидящих на связи? – я была в раздумь-ях.
– а если и так? Кому им служить? Эрваса больше нет. Вольгиана мертва.
Мы с Тёрном переглянулись, вовсе не разделяя оптимизма его матушки.– Милая, у Вольгианы есть сын.
Это был не вопрос, а утверждение но Аманда, видимо, не поняла, к чему клонил мой друг.
– Да. Его зовут Дирмас. Очаровательный малыш.
– Неизвестно еще, что из него вырастет при
– Я полагаю, наши мысли сходятся, – протянул элвар. – Ёлка, прошу тебя изучить пентаграмму.
– Как скажешь, – кивнула я.
Изучить пентаграмму? Да что тут изучать? И так все ясно. Дирмас пропал в неизвестности. Для нас – в неизвестности. А вот для родственников Вольгианы…
– И мне очень хотелось бы с ними пообщаться… – А что потом? Когда ты узнаешь, где Дирмас? – Уничтожу его. – Ребенка? Мне впервые стало страшно. Недаром говорят – корона меняет человека. Мой друг способен спокой-но думать об убийстве невинного ребенка?! Боги! – Ёлка, нет. Ты неправильно меня поняла. Уничтожить – не значит убить. – А что тогда? – стереть память начисто и отдать на воспитание куда-нибудь подальше. Меня передернуло. Тёрн сверкнул глазами. – Я не могу оставить мать под возможностью заговора! В этом он был прав. Но ребенок же ни в чем не виноват! – Но дети вырастают. И мы не знаем где он… – И кто его вырастит… – И что из него получится при таком воспитании…– Ребята, вы о чем думаете!? – не выдержала Аманда.
– Майя, – повернулся к ней Тёрн.
И тут же осекся. А я увидела, как лицо элварессы покрывается мертвенной бледностью.
– Кто ты!?
– Что случилось!? – мысленно взвыла я. – Так ее называли только мы. Отец и дети! Вэшшш…. – Скажи, что ты его знаешь!!!– Сними маску! – вцепилась Мэнди в рукав Тёрна. – Немедленно!!!
– Нет, – отказался Тёрн. – Я – не он. Ты ошибаешься. Я не Лео. Ты ведь помнишь его голос, родинку у него на левом запястье… у меня руки чистые.
Мэнди выглядела, как пыльным мешком оглоушенная.– Но… откуда!?
– Ты будешь смеяться. Я хорошо знаю Лео. Знал.
– З…на…л!? Он…?!
Аманда побледнела еще сильнее, так, что вены показались нарисованными черной краской на ее ли-цо. Тёрн покачал головой.
– Несколько лет назад Лео был еще жив.
– А сейчас!? СЕЙЧАС!?
– Я давно его не видел. Прости.
– Но ты знаешь, где он может быть!? Знаешь!!!?
Тёрн чуть кивнул.– Майя, даю тебе слово. Как только ты будешь устроена и в безопасности, мы отправимся за Лео. Я знаю, он любит тебя. И если сейчас не может быть рядом – это только в силу непреодолимых обстоя-тельств.
Аманда (имя Майя, кстати, шло ей намного больше, чем холодное Мэнди) пристально смотрела на своего еще не рожденного сына. Я переживала за них обоих. Молчание затягивалось.
Но наконец элваресса кивнула головой.– Хорошо. Так кто же ты?
Я подняла руку.– Майя, нет. Эта тема останется запретной.
Аманда ничего не сделала. Просто выпрямилась. Расправила плечи. Перевела на меня надменный и повелительный взгляд. А я вдруг поняла, что такое 'величие'.
То, которого пытаются добиться пиар-технологиями в мире техники. И то, которое – хвала Богам! – еще встречается в мире магии.