Элла
Шрифт:
Более чем половина зрительской аудитории предпочла пропустить «Панораму» в понедельник вечером, переключившись на матч Европейской Лиги Чемпионов между «Манчестер Юнайтед» и «Ювентусом» на Ай-Ти-Ви.
Какая ошибка! С одной стороны, матч оказался достаточно бесцветным, ничья 1:1. А с другой — «Панорама» оказалась самым потрясающим событием в истории телевещания.
Если вы этого не видели, и ваша кошка не левитировала, и ваша мебель не начала сама по себе вальсировать по гостиной — значит, ваши перспективы на ближайшие несколько месяцев
Если же, напротив, вы насладились парой-тройкой феноменов, и при этом сохранили достаточную ясность мысли, чтобы подловить их своей видеокамерой, то вполне можете рассчитывать на то, что отснятый вами материал будут бесконечно повторять шоу любительских видео, вроде программ Дениса Нордена и Джереми Бидла.
В течение ближайших недель всякий разговор на званом вечере, или в любом пабе будет вращаться только вокруг того, что случилось необычного со знакомыми или собутыльниками. Офисные сплетни будут состоять исключительно из обсуждения, кто с кем был застукан в процессе левитации. Ваш попутчик в автобусе № 19 попотчует вас рассказом об ужасающем происшествии, случившимся с его сестрой в Эктоне.
К счастью, существует официальная видеозапись. Исследования показывают, что странные вещи могут случаться, и даже продолжают случаться — поблизости от любого телевизора, на котором воспроизводится документальный фильм об Элле Уоллис.
Каждый раз, когда вы нажмете кнопку «старт», стол взлетит на воздух, рояль самостоятельно заиграет, а из-под половиц будут раздаваться призрачные голоса.
Аллилуйя! Мы все спасены! Просто купите спешно выпущенный видеофильм («Уитлок Мэджестик Продакшнз», 19.99 фунтов, 90 минут, сертификат Е; строгое предостережение: «Эта видеозапись может спровоцировать в вашем доме паранормальную активность!»).
В противном случае, просто займитесь тем же, чем и все остальные, отпустите вожжи своего воображения, и придумайте парочку небылиц!
Воодушевившие было Монти Белла результаты его триумфального взлета вскоре пошли коту под хвост.
На день или два кредит доверия к нему восстал из мертвых, но очень быстро сдулся, и его репутация опять упала ниже плинтуса. Главный редактор, редакторы отдела новостей, помощники редакторов — все, кто стоял хоть на одну ступеньку выше него, моментально свалили на его плечи кучу дополнительной работы, приправляя пилюлю безудержными похвалами. «Монти, у меня есть работка как раз для тебя — требуется твоя хватка, твоя прозорливость, твой опыт», — так говорили они, засыпая его ливнем идиотских поручений.
Монти старался, он даже испытывал некий энтузиазм. Он верил их льстивым словам, по крайней мере, поначалу. Он действительно полагал, что его карьера наконец-то сдвинулась с мертвой точки. Его не в первый раз так накололи, но он опять купился — как и всегда! И несся охотиться за сюжетами, которых в природе не существовало.
А когда ему не удавалось приволочь на аркане блестящую историю, и редакторы переставали льстить ему, и начинали смешивать его с дерьмом, Монти чувствовал, что потерял лицо.
Он опускался все ниже и ниже, пока сегодня не получил такой пистон, какого не получал никогда в жизни. Посреди дня, посреди офиса, перед лицом всех до единого навостривших
Монти все это проглотил. Повод был ничтожный — что-то вроде перевранной фамилии. Он, конечно, был унижен, но это всего лишь побочный эффект. Главной целью мероприятия было донести до всех и каждого из сотрудников редакции, что место Монти Белла снова у параши. С этих пор и навсегда лавры, связанные с именем Эллы, переходили к редактору, помощнику редактора и новостным редакторам.
Персонал намек уловил.
Теперь был поздний час, но Монти не шел домой. Он понимал, почему всё тянет и тянет — в офисе он, по крайней мере, должен держать лицо. Дома он, вероятно, включил бы телевизор, сделал себе сэндвич, и не съел его — завалился бы в кровать, и завыл. В офисе же ему приходилось волей-неволей выглядеть.
Продолжай улыбаться, Монти, ты все это уже видел сто раз, тебе плевать! У тебя шкура как у носорога.
Мэриел из отдела аналитики прошла мимо его стола.
— Я знавал и лучшие времена, — бросил он, но она не ответила. Даже не взглянула на него. — О да, определенно, гораздо лучшие, — продолжал он. Одна из штучек Монти: чтобы уклониться от унижения, когда люди тебя игнорируют, все равно продолжай болтать. Веди себя так, будто просто разговариваешь сам с собой. Жизнь как зебра — обе полосатые. Десять дней назад я был фаворитом в гонке, сегодня не гожусь сортир типографский чистить. Что ж, жизнь все расставляет по местам.
Он поднялся, и побрел к свободному столу. Словари и справочники были аккуратно убраны в ящики и заперты. Почитать было нечего. Здоровенный «Макинтош» с Нового года помещался на столе главного редактора отдела новостей. Монти включил его.
— Я сам виноват. Явился с потрясной историей — да, это был я, я начал всю историю с Эллой, — напомнил он «Макинтошу», — даже если теперь каждый поц со своей грязной шавкой будут присваивать себе всю славу. Я имею в виду — только гляньте на вчерашнюю первую страницу: «ПОЛНЫЙ УЛЕТ!» Полный, так твою, улет! И личная подпись редактора под этим… «Как Элла левитировала мой телевизор», от редактора «Геральд» Эндрю Арчибальда. Не самый выдающийся феномен во вселенной, если уж на то пошло, но Большой Белый Вождь не мог не занести это на свой счет! Полный улет! А сколько раз он упоминает вашего покорного слугу? Ни одного! А самого себя? Два, четыре, шесть… около пятнадцати! — Монти стоял, теребя в руках газету, и уставившись на передовицу. — И даже написано — и то плохо!
Он уселся в редакторское кресло с высокой спинкой.
— И некого винить, кроме себя. Элла была моей находкой. А я позволил им отобрать ее. Идиот! — он вздохнул. Бедный старый Монти Белл, все его тюкают, кому не лень! Даже он сам. — Со мной в школе учился паренек, младше меня и все такое, все время тырил у меня деньги на обед. Младше меня, но крепкий орешек. Он и его приятели как-то сильно настучали мне по шее, а после этого я чересчур трусил, чтобы спорить ними. Стоило мне глянуть ему в лицо, как пончик сам из рук выскакивал. Придурок! Надо было врезать ему по яйцам, и отобрать свое обратно!