Элли
Шрифт:
Когда Элли вошла в зал, Том разговаривал по телефону. Он быстро взглянул на нее и, не узнавая, отвернулся. Том говорил по-французски с сильным английским акцентом, медленно и громко — так говорят с идиотами. Во время разговора он рылся в каталоге. Элли уловила, что речь идет о мексиканском искусстве. Но так как больше ничего понять не смогла, стала оглядывать галерею, читая имена художников.
Наконец Том закончил беседу и, тяжело вздохнув, повернулся к посетительнице:
—
Элли быстро повернулась, улыбаясь и покачивая головой.
— Нет, благодарю. Никак не можете.
— Элли! — Лицо его расплылось в широкой улыбке. Том сжал ее в медвежьих объятиях. — Ты пришла раньше обещанного.
Он расцеловал ее в обе щеки и отпустил, чтобы получше рассмотреть.
— Но я прощаю тебя. Ты сказочно выглядишь! — Она рассмеялась, и он прищурил глаза. — Немного бледна, думаю, и… — Он сжал ее бедра. — Немного худа. — Он помахал перед ней пальцем. — Наш ленч будет обильным.
— Ах! — Элли опустила глаза. С тех пор как она узнала его, он всегда относился к ней как к юной школьнице. — Боюсь, что с ленчем возникнут трудности.
Он нахмурился:
— Какие еще трудности?
— В середине дня я улетаю.
— Эх! Вредная девчонка! Тогда мы выпьем кофе. — Он улыбнулся, взяв ее за руку, и повел в конец галереи. — Сейчас ты снимешь пальто, сядешь и будешь спокойно ждать. А я позвоню и закажу кофе. — Он посмотрел на древний стул елизаветинских времен и предложил Элли сесть. — Ты не спешишь? Я хочу услышать все последние сплетни, а потом постараюсь тебе что-нибудь продать.
Он вернулся в галерею и позвонил в отдел заказов.
Держа в руках большую чашку кофе, Том удобно расположился в кресле и слушал, как Элли описывает свое вечернее платье от Ива Сен-Лорана.
Ее слова пролетали мимо его ушей, тогда как мысли были сосредоточены на Элли. «Она очень похудела, — снова отметил он, — и слишком бледна». Она была прекрасной, шикарной и великолепно одетой, но при этом выглядела неважно, как будто в ней все погасло.
— Том? — Она оторвала его от этих мыслей.
— Извини. Что ты сказала?
— Мне почему-то кажется, что ты меня не слушал?
Он улыбнулся:
— Виноват. Я вспоминал прошлое.
— Ладно, я спрашиваю, какую мне сделать прическу для приема в честь избрания Чарльза лорд-мэром Лондона? — Ее пышные светлые волосы были уложены в виде французской косы.
— Хорошо бы надеть диадему!
Она рассмеялась:
— Том! Перестань глупить!
— Я и не собирался глупить. Пойми, если ты появишься в таком прекрасном платье, то должна надеть и диадему. По-другому не получится! — Он взял прядь ее волос и аккуратно
Затем приподнял ее голову. Она рассмеялась, и волосы упали на плечи.
— Боюсь, что другого пути нет, мадам Тейлор! — Он наклонился и взял с подноса чашку с кофе. — Тебе налить еще?
— Нет, спасибо. — Она посмотрела на часы, жалея о том, что не может отложить отъезд. Сейчас она счастлива: у нее было не так уж много настоящих друзей. — Мне скоро уходить.
Том покачал головой.
— Когда-нибудь ты остановишь свои часы? — насмешливо спросил он, и она поняла скрытый смысл его слов.
— Извини. Но у меня еще встреча с юристами, чтобы оформить сделку с «Девиер — Джиллард».
Том улыбнулся:
— Да, да. Конечно, ты должна идти. Но сначала я покажу тебе работу одного художника, которую ты обязательно купишь для своего мужа. Хотя, может быть, наша встреча для тебя пустяк и ты предпочтешь забыть о ней?
Он повернулся к стоящим вдоль стены упакованным картинам.
— Может быть, ты пройдешься по галерее, пока я отыщу то, что нужно, и тогда сама определишь ее ценность.
Через несколько минут Том окликнул ее:
— Все. Теперь можешь смотреть!
На пустой стене он повесил маленькую акварель Пауля Клее.
Чтобы рассмотреть ее, Элли подошла ближе.
— О, Том, ты был прав. Это замечательно!
— Надеюсь, что тебе понравится также и ее цена. Ты не будешь жаловаться, если только доверяешь мне!
Она взглянула на него через плечо и улыбнулась:
— О, я не буду жаловаться.
Они рассмеялись.
— Ты знаешь, я действительно должна уйти.
Он поднял руки.
— Знаю, знаю. Ты второй раз говоришь мне об этом. — Потом подошел к стене и снял картину. — Я упакую ее и, чтобы ты смогла пронести ее через таможню, заполни документы, лежащие на моем столе.
Она смотрела, как он осторожно понес картину в конец галереи.
— Когда состоится этот пышный церемониальный вечер? — крикнул он из другой комнаты.
Продолжая оформлять документы, она сказала:
— Послезавтра! А почему ты спрашиваешь?
— Я думаю послать поздравительную телеграмму. — Появился Том с завернутой и вставленной в небольшую деревянную рамку картиной. — Когда за тобой приедет машина?
— Надо же, я и не заказала! Ладно, пройдусь пешком до Лувра и возьму такси.
— Элли! Только не с такой дорогой картиной под мышкой! Лучше я сам тебе ее доставлю.
Она снова почувствовала себя юной и неуклюжей.
— Когда твой рейс?
— Днем. — Смущенная, она не поднимала глаз от пола.