Эллиниум: Пробуждение
Шрифт:
– Пойдем, Увалень, – сказал Пескарь. – Да, вот ещё, жрец! – он вытащил из кармашка на поясе медную монетку, которую выиграл у Копера. – Возьми, это мое подношение Текущему. Я дал бы больше, но у меня больше никаких сокровищ нет.
Пеликан недоверчиво принял жертву.
– Текущий, Милосердный к морякам, принимает твое подношение, – положенной формулой ответил он. – Да будет на тебе его благословение.
Молодые воины направились к выходу из храма, когда путь их прервало неожиданное движение справа, за
– Подожди, воин! – услышал Пескарь взволнованный, но храбрый женский голос. Он даже схватился было за рукоять меча, но потом отпустил ее. – Ты правда сын царя Города-в-Долине?
– Я не привык, чтобы в моих словах сомневались! – грозно ответил Пескарь. – А ты ещё кто?
Девушка вышла из-за колонны.
– Я Марина, дочь царя Доса Поликарпа, – ответила она, стараясь держаться гордо. Ей было вёсен двадцать пять, на ней был просторный хитон до лодыжек, а ее распущенные светлые волосы были украшены лёгкой золотой диадемой с бриллиантом. – Что с моим отцом? Ты можешь мне сказать?
– В последний раз, когда я его видел, он был жив и здоров. Его взяли в плен кадмийцы.
– Горе нам! – всплеснула руками женщина. – Что теперь с ним будет?
– Я не знаю, – признался Пескарь. – Наверное, станет рабом, как и остальные раадосцы.
– Горе, горе нам! – повторила Марина, и из глаз её хлынули давно сдерживаемые слезы. – За что послал нам Текущий это испытание? За что наказывает нас?
– За пиратство, – немного злорадно сказал Увалень.
– Мой отец не пират и не разбойник! – с чувством воскликнула женщина. – Это всё кадмийская ложь!
– Откуда тебе известны дела мужчин? – спросил Пескарь. – Может, он просто держал это от тебя в тайне?
– Я его дочь, а не рабыня! – гневно ответила Марина.
– Ну, теперь-то точно станешь рабыней, – сделал вывод Увалень.
Женщина не нашла, что ответить, но слова воина явно испугали её ещё сильнее.
Пескарь вдруг вспомнил первый вечер в Кадме и женщину, послужившую утехой для нескольких десятков воинов. Ее серое безразличное лицо. Представить, что такое же лицо будет и у этой гордой свободной девушки, было невыносимо.
«Всё когда-то бывает в первый раз», – вспомнил он слова Щитолома и решился.
– Я беру тебя в плен, принцесса Доса, – сказал Пескарь. – Теперь ты в моей воле, и я буду решать твою судьбу.
Увалень посмотрел на своего вожака с восхищением.
– Обещаю тебе, что рабыней кадмийцев ты не станешь, – продолжил сын царя. – Иди следом и ничего не бойся.
Марина кивнула головой – наполовину со страхом, наполовину с благодарностью.
– Вот так трофей! – воскликнул Увалень. И беспечно брякнул: – А что Сана скажет?
О Сане Пескарь заранее не подумал. «Ох, что-то будет, когда я приведу домой морскую царевну… Правда, она разрешила мне брать в плен сколько угодно раадосок,
14
Когда молодые воины и их пленница вернулись на рыночную площадь Доса, кадмийцы собрали там уже большую толпу пленников. Самых крепких начали на всякий случай заковывать в цепи. Здесь же было немало и женщин, вытащенных из их домов.
Вдруг один из кадмийцев набросился на пленника и принялся жестоко его избивать, отчаянно ругаясь. Пескарь заметил, что кадмиец коротко острижен и одет слишком плохо для воина, в одну лишь драную рубаху. «Это раб, которого мы освободили! – догадался юноша. – Кадмиец, когда-то попавший в плен к раадосцам, отыгрывается на своём бывшем хозяине. И теперь сам хозяин превратится в раба… если переживёт эту ночь, конечно».
Царь раадосцев сидел отдельно. Роскошный шлем исчез в чьей-то походной сумке, и Пескарь смог опознать его лишь по цельному бронзовому панцирю, который пока снять не успели.
Воины Города-в-Долине притащили к своему биваку несколько бочек с вином, открыли их и принялись пировать, хвастаясь друг другу своими трофеями.
Пескарь обратил внимание, что к Самшиту привязался какой-то толстяк в богатом одеянии.
– Я не раадосец! – кричал он тонким голосом. – Я купец из Белых Камней. Между нашим царем и Кадмом заключён мир, вы не можете меня грабить! Вон у причала стоит мой келет, а это – мои товары!
Самшит пил вино из серебряного кубка и, казалось, не мог решиться – ударить купца или просто напугать его.
Пескарь приблизился к торговцу и примирительно сказал:
– Много ли на твоём келете товаров, что ещё не разграблены?
Купец обернулся, и лицо его побелело от ужаса.
– Что ты хочешь сказать? – спросил он.
– Выход из гавани открыт. Сажай своих людей на корабль и отплывай, пока не поздно, – пояснил Пескарь. – А этот кубок – запиши его в расход как подарок добрым воинам Города-в-Долине.
– Вот-вот, в подарок, – угрожающе добавил Самшит и сделал ещё один большой глоток вина.
Торговец, как показалось Пескарю, только сейчас осознал истинную опасность своего положения. Воины пьянели с угрожающей скоростью.
– Хорошо же, – сказал он, суетливо подбирая полы своего халата, – пусть этот дар послужит вящей дружбе между нашими городами, – и рысью понёсся в сторону своего пузатого корабля. Самшит рассмеялся, глядя, как смешно убегает толстяк, в котором сложно было заподозрить подобную прыть.
– Спасибо, Пескарь! – сказал Самшит. – Я уж не знал, как от него отделаться. Мы с Белыми Камнями действительно не враги, так что как-то нехорошо было бы его прибить. Подарок – это ты хорошо придумал!