Эллирея

Литвинова Елена

– Я – вдова солдата, погибшего в бою со степняками. Я могу получить вдовий браслет?

– Как тебя зовут?

– Эллирея Вакур! – громко и чётко произнесла я, но странная реакция на мои слова заставила меня удивиться.

– Кто – кто? А как звали твоего мужа? – интендант вскочил из-за стола.

– Эдан Вакур. У меня от него сын, Ллойд Вакур.

– Милая девушка, я не знаю, от кого у вас сын, может, и в правду его заделал Вакур, но его женой и, соответственно, вдовой, вы быть никак не можете! А за обман лица, находящегося на королевской службе,

вы можете попасть в тюрьму!

– П-п-почему? – мои губы задрожали, – я вас не обманываю! Вот свидетельство о рождении! – я протянула бумагу, на которой горела королевская печать нашего муниципалитета и рядом стояла магическая отметка Храма, в списки которого также попадали все новорождённые дети.

– Так – так… что это у нас? Отец – Эдан Вакур, мать – Эллирея Вакур, сын – Ллойд Вакур… Может быть и так. Но как вы объясните то, что только вчера я выдал вдовий браслет женщине, показавшей мне свидетельство о смерти её мужа – Эдана Вакура? И, кстати, брачный документ тоже был у неё!

– Вот тварь, – подала голос Мари за моей спиной,– мало того, что прокляла, так украла документы и захапала браслет!

– Я не понимаю… – правда о матушке Эдана с трудом начала доходить до моего сознания.

– Мы с мужем готовы подтвердить, что эта девушка и есть – Эллирея Вакур, вдова Эдана Вакура, погибшего на войне! Мы знали эту семью ещё в Туринге! – Мари была готова пойти на маленькую ложь, чтобы заступиться за меня!

– Спасибо, Мари… – я, оглушённая новостями, не знала, что мне делать дальше: без вдовьего браслета у меня был один путь – в разорённую войной Ританию, ведь становится шлюхой для всех оборотней подряд я не желала!

– Возвращайтесь к себе, мы рассмотрим ваш вопрос, и если с чьей – либо стороны была попытка ввести нас в заблуждение, мы разберёмся. – прозвучал незнакомый мужской голос в палатке интенданта. Его обладатель был скрыт в тени, и лица видно не было. Нам ничего не оставалось, как убраться восвояси.

По дороге к нашему жилищу я почувствовала себя неспокойно, как будто что-то толкало меня идти всё быстрее и быстрее, под конец я сорвалась на бег. Перед входом я увидела свою свекровь, что-то вырывающую из рук пожилой женщины – полукровки, оставшейся с нашими детьми.

– Не смей! – закричала я, мой вопль показался мне еле слышным в шуме лагеря, но Сонея дёрнулась, отпустив тряпичный свёрток, в котором лежал мой сын. Женщина оглянулась и, увидев меня, пустилась бегом прочь от нас. Транк и я собирались её перехватить, но на окраине лагеря её ждала коляска, в которую она запрыгнула и покатила по дороге. Какой-то мужчина на козлах гнал и пристёгивал лошадей. Они быстро скрылись из виду, а мы, разгорячённые и взбудораженные, вернулись домой.

– Мари! Как она могла? Как? Я не понимаю! – через несколько мгновений я рыдала на руках у Мари.

– А что ты не понимаешь? Какая ты ещё девчонка! Ты говорила, что муж развёлся с ней, а теперь у неё не позорный статус брошенной жены, а почётный – вдовы солдата, погибшего в бою! Оказывается, всем вдовам положены деньги и привилегии, которых эта тварь

тебя лишила!

– А Ллойд? Зачем он ей?

– Возможно, заменить любовь к Эдану любовью к внуку, не знаю…

А я поняла, о чём говорила Мари. Недалеко от нас, в нашем торговом квартале жила пожилая чета, которая, воспользовавшись своими связями, отобрала у своей невестки, вдовы их сына, двоих детей. Супруги сами решили их воспитывать, обвиняя перед всеми свою невестку в беспутстве, пьянстве и разврате. Бедная мать могла видеть своих детей только издали, наблюдая из коляски или из-за угла, за их прогулками.

Я была рада, что сегодня пожилая полукровка, вдова коменданта, спасла мою жизнь, ведь я не знаю, как бы я выжила после того, как моя свекровь украла моего Ллойда! Список моих долгов пополнился, и я, собравшись с духом, начала их отдавать. Я испекла ягодный пирог для Брока, постирала вещи комендантши, навела порядок в жилище. Работа прекрасно отвлекла меня от невесёлых мыслей, и я, покормив и уложив сына спать, сама уснула крепким сном, надеясь, что королевские чиновники во всём разберутся, и у нас сыном, наконец, всё наладится!

Глава восьмая.

Следующее утро принесло неутешительные вести: мою свекровь не нагнали, она сбежала с казначеем, они прихватили деньги из казны, положенные на выплату пособий беженцам. Из-за этого почти все ританийцы оказались под угрозой голода. Положение в лагере и так было тяжёлым, но зима обещала быть суровой, и на закупки провианта многие тратили последние деньги. Хорошо, что вольвгандцы дали разрешение на рубку деревьев в заповедных лесах, иначе зима могла бы стать не только голодной, но и холодной.

В лагере ждали приезда начальства от короля Вольвгандта – Целиуса Двуликого. Беженцев передавали на попечение принимающей стороне. Было понятно, что ританийский монарх не в силах содержать огромное количество людей, которым пришлось уехать от войны. Мне стало ясно, что скоро грядут перемены. И вот сейчас только я пожалела, что была не внимательна на уроках Леогаста, когда мы проходили законы и обычаи Вольвгандта, ведь я уже попалась на незнании оных в истории со вдовьими браслетами.

Какую ещё неприятность мне могло это принести, я не знала. Хотя я стала опять в одиночестве передвигаться по лагерю, больше меня никто не пытался домогаться, только однажды я увидела, как несколько оборотней в военной форме нагло разглядывали меня, но никто из них не подошёл и не сказал мне ни слова!

В один из первых морозных дней к нам в шатёр зашёл посыльный и передал для меня приглашение к интенданту. Мари засобиралась со мной, но я не дала ей пойти: одна из её дочерей заболела. Сама я не волновалась – будь что будет!

В палатке интенданта я увидела трёх незнакомых мужчин, и все они были в форме вольвгандтских войск. Один из них взглянул на меня и сказал:

– Эллирея Вакур? Из тех самых Вакуров?

– Да, я – Эллирея Вакур, но про тех самых не знаю. Я – сирота, родители давно умерли…