Эллирея

Литвинова Елена

На этой радостной ноте меня с сыном оставили в маленькой комнате. Так как мы приехали в поместье поздней ночью, рассмотреть его мне не удалось, но я надеялась восполнить этот пробел в моих знаниях на следующий день. Обдумав сказанное экономкой, я, в который раз, пожалела о своей невнимательности на уроках магистра Леогаста. Он, как чувствовал, что я окажусь в Вольвгандте, пытаясь впихнуть мне в голову знания об этой стране! Но эти знания, если и были, никак себя не хотели проявлять!

Утро началось с того, что меня разбудила какая-то девушка очень

странного поведения. Она поскреблась в дверь моей комнаты, и когда я открыла её, тихим голосом сказала:

– Госпожа, Вас ждут на завтрак на кухне. Собирайтесь, я Вас провожу.

Я не знала, что впервые вижу девушку – лорку. Мне показалось странным её поведение только на мгновение, потому что моя голова была занята совсем другим. И вскоре я заходила на огромную кухню, где за столом разместились около двадцати мужчин и женщин разного возраста. Моя провожатая незаметно исчезла.

– Здравствуйте, господа! Меня зовут Эллирея! Я тоже здесь буду работать! – поприветствовала я собравшихся и присела за стол, поудобнее расположив сына на руках, чтобы он не мешал мне завтракать.

В ответ я так не услышала ни слова, только несколько мужчин и женщин потянули ноздрями воздух и поморщились.

– А что, эта милая девушка, которая привела меня сюда, уже позавтракала? – спросила я, накладывая себе дымящуюся кашу.

Тишина в кухне меня оглушила. Даже прекратился стук ложек об тарелки. Я обвела взглядом сидящих, не понимая, что не так я сказала!

– Это лорка. Они с нами не едят, – ответила мне сидящая рядом женщина.

– Понятно… – выдохнула я, радуясь, что не сказала ещё большую глупость.

– Это ваш сын, Эллирея? – спросила меня та же женщина.

– Да, его зовут Ллойд Вакур.

– А ваш муж, он…

– Он погиб на войне.

– Извините…

– Ничего, я свыклась…

Разговор как-то затих, но все продолжали с любопытством разглядывать меня. После завтрака я и несколько женщин вышли из здания во двор, и я, наконец, с любопытством осмотрела поместье.

Дом был огромным, двухэтажным, построенным из серого камня. Это был не дом, а целая крепость, огороженная таким же каменным забором. В огромном дворе располагался вход в ещё одно здание более казённого вида, тоже двухэтажное, но более мелкое и приземистое. Оттуда вышли несколько оборотней в военной форме. На руке одного из них красовалась нашивка в виде белого круга – знака целителей и врачей. Я догадалась, что этот оборотень в офицерском мундире и будет моим начальником.

Я оказалась права. Когда я вместе с другими женщинами подошла ко входу, оборотни дружно втянули воздух и отпрянули от нас. А этот остался на месте и произнёс:

– Новенькая?

– Да, господин!

– Марцелус Симинг! Старший лейтенант королевской гвардии и директор больницы Чёрной Луны. А вы…

– Я – Эллирея Вакур, господин Марцелус! Ританийка и беженка. Мне предложили работу в вашей больнице, и я согласилась!

– А Ваши родные не против того, чем Вам придётся заниматься здесь, юная госпожа?

– Нет, господин Марцелус!

Я сирота и вдова!

Стоящие мужчины вслед за доктором поглядели на мою руку, и, не обнаружив на ней браслета, ещё раз втянули воздух и поморщились. Мне стало смешно, я отвернулась, чтобы моей улыбки никто не заметил, и поправила кусок ткани, завязанной вокруг меня крест накрест, в сердцевине которой на спине сидел мой сынок.

Все женщины начали заходить внутрь, и я поторопилась следом за ними. Меня нагнали чьи-то шаги, и голос доктора шепнул мне на ухо:

– Амулет Сокрытия? Интересно! Зайдите после обеда ко мне в кабинет, поговорим!

Вместе с другими женщинами я получила задания, моя работа заключалась в мытье полов, выбрасывании мусора и выносу горшков в палатах для тяжелораненых и не ходящих больных. Это была хотя и тяжёлая, но не сложная работа, с которой я знала, что справлюсь. Пусть я и не ухаживала никогда за больными, но в то время, когда мой отец начал сильно пить, мне приходилось убирать за ним. Здесь же были не пьяницы, а оборотни, пострадавшие в войне из-за огнестрельного оружия, некоторые были без ног, некоторые без руки или обеих рук, самыми лёгкими больными были те, у которых оторвало от взрывов только кисть или ступню, они считались ходячими, и за ними особый уход не требовался, только перевязка.

У оборотней регенерация считалась лучшей в мире, но новое оружие не давало шанса: вырастить конечность в замен утраченной практически невозможно если использован огонь или чёрный порошок.

Сына я оставила в подсобном помещении, где кружилась девочка лет семи.

– Моя дочь – Велия, она посмотрит за малышом, – сказала мне одна из оборотниц.

– Она сама – ребёнок, – засомневалась я.

– Она уже два года как нянчит за плату чужих детей, – ответила оборотница, – так что не волнуйся, твой сын будет в надёжных руках. А кормить будешь приходить!

Я не стала спрашивать, как это возможно, что семилетний ребёнок уже два года как зарабатывает деньги, ведь я в чужой стране, здесь другие обычаи, и не мне их осуждать.

После обеда я с опаской постучала в дверь, на которой было выведено чёрной краской:

Доктор Марцелус Симинг

и после короткого: " Войдите" зашла в кабинет.

Кабинет был по-военному лаконичен: стол и два стула, на одном из которых восседал Марцелус, стены были голыми и выбеленными, на подоконнике лежала стопка книг.

Глава одиннадцатая.

Мужчина оторвал голову от бумаг, в которых он что-то читал и быстро вычёркивал.

– Проходите, Эллирея, присаживайтесь, вот, знакомлюсь с бухгалтерией больницы. Только неделю назад назначили на эту должность.

Я состроила заинтересованное лицо, хотя меня интересовало другое: зачем он меня пригласил к себе? Это просто знакомство с новой работницей или опять какая-то неведомая для меня интрига?

– Можете называть меня Эль, – тихо произнесла я.