Элмер Гентри
Шрифт:
Все это Элмер отлично разглядел, стоя перед ними со скорбно-всепрощающей миной и слушая сбивчивые оправдания Флойда:
– Понимаете, ваше преподобие, вы, наверное, подумали, что мы сыграли с вами скверную шутку в тот вечер на пикнике у папаши Бейнса - ну, когда вы пришли назад, а я вроде бы обнимал Лулу!
– Да, Флойд, это было очень больно, но… Пора забыть и простить!
– Нет, вы все же послушайте, ваше преподобие! Ведь и мне, знаете, как тяжело было идти к вам объясняться, но уж раз я начал… Так вот. Мы с Лулу тогда ведь и не думали о нежностях. Вот оно что, сэр! Просто она была очень расстроенная, ну, а я, значит, хотел ее утешить. Честно говорю, потом, стало быть, когда вы разобиделись и уехали, папаша Бейнс совсем
Флойд остановился на полуслове и хохотнул. Элмер же заметил, что Лулу вновь всматривается в его лицо благоговейно, восхищенно, с трепетом воскресшей любви.
– …Если, - говорю, - вам кажется, что это мне так уж трудно, дядя, так уж давайте я вам скажу всю правду. Я, - говорю, - только о том и мечтаю, чтоб жениться на Лу, еще с тех самых пор, когда она была вот такусенькая. Ну, значит, тут пошли споры, да разговоры, да снова споры… Папаша Бейнс говорит: сперва поезжайте в город и объясните ему - вам, то есть. Ну, а вы на другое же утро куда-то, оказывается, уехали. И, в общем, короче говоря, вот так оно и получилось. И, между прочим, отлично живем! У меня здесь свой гараж на окраине, и квартирка у нас что надо, так что все очень нормально. А все же мы с Лу так подумали, что надо, наверное, сходить поговорить, тем более, вы тут же, в городе… У нас, знаете, два сына - симпатичные ребята!
– Честное слово, мы и не думали… мы совсем не хотели!
– умоляюще пролепетала Лулу.
– Ну, разумеется, сестра Лулу!
– снизошел Элмер.
– Я все прекрасно понимаю.
– Он сердечно пожал руку Флойду, а еще более сердечно - руку Лулу.
– Просто не могу вам сказать, до чего я тронут, что вы не посчитали за труд прийти и мне все объяснить. Так мило с вашей стороны и так учтиво! И по-настоящему благородно, особенно если учесть, как я по-идиотски себя вел тогда… В гот вечер я столько выстрадал из-за вашего вероломства - я же не знал правды, - что думал, не переживу эту ночь! Ну да ладно! Не будем об этом больше говорить, хорошо? Все разъяснилось - и все в порядке!
– Он снова пожал обоим руки.
– Ну, и раз уж я снова нашел двух старых и добрых друзей - мне ведь здесь, в Зените, все фактически еще чужие, - я не собираюсь вас терять снова. Я к вам непременно зайду в гости. Вы здесь, в Зените, принадлежите к какому-нибудь приходу?
– Да по правде сказать, нет… - признался Флойд.
– Так, может, я вас уговорю приходить сюда изредка, а там, глядишь, и надумаете вступить в приход, а?
– Видите, дело-то в чем, ваше преподобие: когда имеешь дело с автомобилями… хоть оно вроде бы и против моей веры, но, вы сами понимаете, так уж заведено, что в нашем деле самая работа по воскресеньям!
– Ну так, возможно, Лулу вздумает прийти иной раз?
– Она-то да! Женщины должны держаться поближе к церкви, я всегда говорю! Сам не знаю, как это мы здесь, в городе, отвыкли… И, главное, ведь все время говорим, что надо бы, мол, снова начать ходить, но… Никак все не соберешься…
– Надеюсь, брат Флойд, что наша, э-э… наша размолвка в тот вечер не сыграла никакой роли в вашем отходе от церкви! Было бы очень жаль! Да, просто очень. Но, пожалуй, я мог бы вас тут понять! (Он видел, что Лулу жадно ловит каждое слово его сладкозвучных и вычурных фраз, столь выгодно отличающихся от деревенского косноязычия Флойда. Да, чертовски хорошенькая женщина. Полненькая - как раз в меру, а Клео с возрастом превратится не в красивую матрону, как он надеялся, а просто в толстую старую бабу. А все-таки жениться на Лулу было нельзя. Да. Он поступил правильно. Провинциалочка - и только. Но все-таки чертовски аппетитная!) Да, думаю, я понял бы
– Да я, по совести говоря, и вправду тогда подумал, что уж очень вы как-то легко раскипятились, ну, оттого и досадно было, конечно, - смущенно проворчал Флойд.
– Но теперь-то уж это неважно.
– И ручаюсь, что Лулу еще больше вас рассердилась на меня за глупость?
– очень заинтересованно спросил Элмер.
– Представьте - нет! Она мне никогда не давала и слова-то плохого сказать про вас! Ха-ха! Да вот хоть и сейчас взгляните-ка на нее: покраснела - ей-ей, покраснела! Ничего я ее поддел, а, сэр?
Элмер взглянул, и очень внимательно.
– Что ж, я рад, что все выяснилось, - вкрадчиво промолвил он.
– Так вот, сестра Лулу, вы разрешите мне к вам зайти и рассказать о нашем славном, дружном приходе, о замечательных делах, которыми мы занимаемся?… Да, знаю, когда в доме двое чудесных ребятишек - двое, я не ошибся? Великолепно!
– и достойный супруг, за которым нужно хорошенько ухаживать, у хозяйки забот по горло, но все-таки, быть может, вы сумеете выкроить время, чтобы вести какой-нибудь класс в воскресной школе или хотя бы иногда бывать по средам на наших веселых церковных ужинах. Я вам расскажу о нашей работе, а вы потом посоветуетесь с Флойдом и узнаете, как он на это смотрит. Так когда же к вам можно будет заглянуть, Лулу? И адрес не забудьте сказать. Что, если, ну хотя бы завтра, часа так примерно в три? Жаль, Флойда не застану дома, но все вечера у меня расписаны буквально по минутам.
На другой день, без пяти три, преподобный Элмер Гентри вошел в довольно-таки непрезентабельный дом, в котором жили Флойд Нейлор и его супруга, и, раздраженно оттолкнув ногой детскую колясочку, стоявшую у него на дороге, резво взбежал по лестнице и остановился, слегка задыхаясь и с сияющим видом глядя на Лулу, которая открыла ему дверь.
– Совсем одна?
– сказал, нет, скорее прошептал он.
Под его взглядом она опустила глаза.
– Да. Мальчики в школе!
– Вот досада! А я надеялся их повидать.
– Когда дверь закрылась и они остановились в передней, его словно прорвало: - Ах, Лулу, ненаглядная моя! Я думал, что потерял тебя навсегда, и вот снова нашел! О, прости, что я так говорю! Ведь нельзя! Прости меня! Но если б ты только знала, как я думал, как мечтал о тебе, как ждал тебя все эти годы!… Нет! Я не имею права так говорить. Это грешно. Но мы ведь будем друзьями - да? Флойд, ты и я? Добрыми, искренними, нежными друзьями…
– О да!
– чуть слышно отозвалась она, вводя Элмера в убогую гостиную с крашеными тростниковыми качалками и кушеткой под вязаным покрывалом, с дешевыми хромолитографиями, изображающими фрукты и виды Версаля.
Они стояли друг против друга, всматриваясь, вспоминая. Он хрипло пробормотал:
– Милая, я думаю, не будет ничего плохого, если ты меня поцелуешь?… Только разок… Хорошо? Чтобы я знал, что ты меня правда простила. Мы ведь теперь словно брат и сестра.
Она поцеловала его робко, пугливо и вдруг с возгласом: "Ах, мой любимый! Я так долго ждала!" - обвила его шею руками страстно, безудержно.
Когда мальчики вернулись из школы и позвонили внизу, любовники встретили их с преувеличенной сердечностью. Потом дети убежали играть на улицу, и Лулу воскликнула в экстазе:
– Ах, я знаю, что это грех, но я всегда тебя так любила!
– Тебе кажется, что это особенно грешно, потому что я священник?
– с интересом спросил Элмер.
– Нет! Я этим горжусь! Ты не такой, как другие мужчины, ты словно ближе к богу! Я очень горжусь, что ты священник! Да и какая женщина бы не гордилась. Это - ну, ты сам знаешь! Это что-то совсем особенное!