Элмер Гентри
Шрифт:
Он сидел в церкви на передней скамье и видел лицо своего друга в открытом гробу. Смерть стерла с этого лица все, что было в нем мелочного и суетного, осталось лишь то немое благородство, с которым он переносил зимние метели и августовский зной, труд и горе, лишь то мужество, которое и любил в нем Уитлси. И этого Айшуа он больше не увидит никогда! Он вслушивался в слова Элмера, который с глазами полными слез (все же драматическое зрелище - церковь, наполненная людьми, оплакивающими своего старого друга) унимал скорбь своей паствы торжествующей песнью Откровения:
"Это
Собравшиеся затянули вслед за ним: "О господи, заступник наш в веках минувших!" И старый Уитлси тоже пытался подтягивать старческим фальцетом.
Потом все вереницей потянулись к гробу. Когда Уитлси бросил последний взгляд на мертвое лицо Айшуа, сухие глаза его застлала пелена и он пошатнулся.
Элмер поддержал его своими могучими руками и прошептал:
– Он ушел к славе своей, ему воздастся сполна! Не будем же печалиться о нем!
И в твердости и силе Элмера Уитлси обрел утешение. Он приник к своему пастору, шамкая:
– Благослови вас бог, брат!
– и заковылял к выходу.
– Ты был сегодня изумителен на панихиде! Я никогда не ощущала в тебе такой глубокой веры в бессмертие, - благоговейно говорила мужу Клео по дороге домой.
– Да, но кто это ценит… Даже когда я им расписал, каким героем был этот старикан, - и то не оценили. Надо перебраться в другой город, где у меня будет хоть какая-то перспектива…
– Ты думаешь, в Банджо-Кроссинге бог не тот же самый, что в большом городе?
– Ох, Клео, не донимай ты меня религиозными разговорами! Ты просто не можешь понять, какое это напряжение - провести как следует панихиду, так, чтобы все разошлись по домам утешенные. Бог-то, быть может, и тот же самый, да жалованье не то!
Он больше не злился на Клео, не придирался к ней. За эти два месяца она стала безразлична ему; безразлична настолько, что он даже перестал ненавидеть ее и был способен восхищаться тем, как умело она руководит воскресной школой, как тактично обращается с добрыми сестрами-прихожанками, когда те суют свой нос во все углы пасторского дома.
– Пожалуй, прогуляюсь немного, - пробормотал он, когда они подошли к своему крыльцу.
Он направился к дому вдовы Кларк, где жил холостяком.
Джейн была во дворе; мартовский ветер захлестывал ей юбку вокруг ног, розовое лицо ее зарумянилось еще жарче, глаза засветились мягким светом при виде пастора, который приветствовал ее, великолепным жестом приподняв шляпу.
Она порхнула к нему.
– Ну, как вы тут, скучаете без меня? Наверное, рады-радехоньки, что отделались от бедного старого священника, от которого вечно был только беспорядок в доме?
– Скучаем
Элмер почувствовал, что его неодолимо тянет к ней. Он поспешно отошел от нее, и пожалел, что отошел, и заторопился подальше от опасности, грозящей его репутации. Теперь он снова ненавидел Клео - ненавидел оскорбленно, сам не понимая, за что.
"В Спарту, что ли, удрать на неделе!
– сгоряча решил он и сразу одернул себя: - Нет! Через десять дней конференция; пока не кончится, нельзя рисковать".
Город Спарта; конец марта месяца. Годовая конференция. Самое торжественное событие года, когда священники-методисты пяти-шести округов съезжаются для совместных молитв и веселья, съезжаются послушать об успехах дела божьего на земле, а кстати, и разузнать, не предвидится ли в новом году более доходное местечко…
Председательствующий - епископ Везли Р. Тумис собственной персоной, важный, озабоченный, со своими помощниками - окружными инспекторами…
Священники, показывающие всем своим видом, будто возможное повышение жалованья - нечто совершенно недостойное их внимания…
В перерывах между заседаниями они толкались в большой аудитории Престонской методистской церкви: причастные к церковной работе миряне и около трехсот священников.
Состарившиеся на службе сельские пасторы, бородатые и в очках, сутулые, в порыжевших пиджаках, но все еще обслуживающие по две деревенские церкви, а то и три или четыре, делающие по пятьдесят миль в неделю, а в качестве легкого чтения довольствующиеся священным писанием и церковным еженедельником "Защитник".
Только что оперившиеся сельские священники, еще сохранившие на своих широких ладонях мозоли от ручек плуга или от вожжей, не стремящиеся к иному образованию, кроме своих двух классов средней школы, и иным источникам сведений по истории и геологии, кроме Ветхого завета.
Священники из более крупных городов, в которых чаще всего трудно признать духовное лицо: элегантные и строгие костюмы, скромные галстуки; преувеличенная любезность друг с другом; пожалуй, добрая четверть пользуется славой "модернистов" [161], почитывающих популярное руководство по биологии и психологии; остальные три четверти по-прежнему гремят с кафедры по Книге Бытия.
Сквозь эту массу, сразу бросаясь в глаза, движутся те, кому сопутствует успех: окружные инспектора, пасторы крупных городских приходов, вероятные кандидаты на должность ректоров колледжей, председателей миссионерских советов, издательских советов, кандидаты в епископы.
У них, этих офицеров штаба, вовсе не обязательны львиные гривы и актерский вид. Многие сухопары или малорослы, жилисты, в очках, с серьезными лицами, но все великолепные политики с прекрасной памятью на имена, находчивые и медоречивые. Верят, что всем правит господь, но что надо будет только по-дружески помочь ему в этом. И что вербовка политических союзников, почти так же, как и молитвы, помогает приобрести репутацию подходящего кандидата на доходное место!