Эльминстер должен умереть!
Шрифт:
Внезапно воцарилась тишина. Вышибалы прекратили свои попытки стащить Амарун с лежащего под ней мужчины и швырнуть ее прямо в потолок.
Тресс посмотрела на ту часть Арклета, которая была видна из-за девушки, потом на оседлавшую его задыхающуюся, явно разгневанную Амарун.
— Она прекрасная актриса, не правда ли? — смог прокаркать Арклет, показывая свободной — и кровоточащей — рукой на ошеломленную, готовую сорваться на слезы Амарун. — Великолепная, да?
Тресс снова перевела взгляд на него, на ее лице недоверие боролось с отвращением. Чтобы скрыть похожее
— Вам... вам нравится быть избитым и униженным, милорд?
— В руках девушки с соответствующим сильным характером — да, — почти радостно уверил Арклет хозяйку клуба. На его лицо вернулась улыбка. — Прошлым вечером мои друзья и я увидели эту танцовщицу, и я сразу понял, что она — одна из нас. Если помните, я спрашивал про нее утром. Так что, пожалуйста поверьте, я не хотел ставить под угрозу ее положение здесь, а она не собиралась препятствовать обычному распорядку клуба этим вечером... почему мы и решили позаботиться о моих нуждах здесь и сейчас. Пожалуйста, примите мои извинения за это недоразумение и всю суматоху, причиной которой оно стало. Я с радостью возмещу любой ущерб; ваша танцовщица была великолепна, и значительно превзошла мои не самые низкие ожидания!
— Это... это правда, Рун? — спросила хозяйка с очевидным недоверием, но все же увидев в предложенной лжи устраивающий всех выход.
Борясь со слезами, сбитая с толку Амарун, которой на всех дорогах, что лежали перед ней, чудились зияющие ловчьи ямы, смогла поднять подбородок и выдавить из себя:
— Д-да.
Тресс сделала глубокий вдох, прикрыла глаза, затем вежливо кивнула раненному и истекающему кровью лорду в кресле.
— Это вы примите мои извинения, что помешала, лорд Делькасл. Пожалуйста, продолжайте.
Не сказав больше ни единого слова, она вытолкала скрывающих ухмылки вышибал прочь, не заметив, как Амарун протестующе подняла руку и уже открыла рот, чтобы возразить — но в итоге замерла и не сказала ни слова.
Когда дверь снова закрылась, Амарун испепелила взглядом по-прежнему лежавшего под ней мужчину, горько прошипев:
— И теперь я в твоей власти, как ты и рассчитывал! Для чего все это? В какую глупую игру ты играешь?
— Никаких игр, — пробормотал Арклет, поднимаясь из кресла и любезно предлагая ей руку, чтобы помочь встать на ноги, вместо того, чтобы сбросить девушку на пол — так, будто они были равными.
Однако как только Арклет оказался к ней лицом к лицу, так близко, что их носы почти соприкасались, улыбка исчезла с его лица.
— Ты слушала нас, пока мы разговаривали, мои друзья и я, — прошептал он, сверля девушку взглядом. — Почему? Кому ты пересказала то, что мы говорили о Совете — или кому собираешься пересказать?
— Никому, — презрительно зашипела Амарун. — Кому какое дело?
Арклет задумчиво изучал ее.
— Я могу назвать дюжину лордов, которых заинтересуют даже самые незначительные подробности, — медленно сказал
— Почему ты спрашиваешь? — горько прошептала она. — Что бы я ни ответила, дешевле будет меня убить, не так ли? Только это может гарантировать молчание.
Арклет с ничего не выражающим лицом смотрел на нее. Потом нагнулся, поднял нож с пола и протянул его Амарун рукоятью вперед.
— Я доверяюсь тебе прямо сейчас, — сказал он тихо, указав сначала на кинжал, потом — на свое горло. — Полностью.
Они смотрели друг на друга. Амарун дрожала. Затем она всунула кинжал обратно в его руку и прорычала:
— Мне нужно выпить.
Дверь позади них сразу же распахнулась, и вошла Тресс с подносом, на котором стоял графин и три металлических кубка.
— Не сомневалась, что ты это скажешь, — сказала им хозяйка клуба с непринужденной улыбкой, очевидно, не беспокоясь, что они поймут, что она подслушивала за дверью. — За счет заведения.
Арклет и Амарун обменялись взглядами. Затем оба начали хихикать.
Коридор был длинным, и когда смех наконец утих, командир патруля торопливо зашагал вперед, вынудив своих пленников чуть ли не бежать следом. Капитан еще сильнее заторопился, когда они достигли неосвещенного участка, где по недосмотру слуг не горели лампы, висящие на стенах там, где в минувшую эпоху располагались факелы.
Они нырнули во мрак. Вандурн отдал приказ, и его люди запыхтели, а пленники стали спотыкаться, когда их начали подгонять.
— Не останавливайтесь! — рявкнул капитан. — Я почти готов...
— Почти не считается, — громко прокомментировал Вэйнренс, вызвав смешки у ближайших к нему драконов.
Затем случилось это.
Яркая вспышка света охватила голову королевского мага, а на лбу лорда Вэйнренса вспыхнула другая, поменьше, бешено крутясь и разбрасывая лучики света, метавшиеся от одного человека к другому, постепенно образуя один общий нимб.
— Отставить! — закричал капитан. — Отставить немедленно!
Затем он увидел, как пленники спотыкаются и хватаются за головы, оседая на пол, явно захваченные врасплох этой странной магией точно так же, как и его люди.
Зловещий свет зарычал громче, чем мог бы Вандурн, и приказы капитана утонули в этом громком голосе, задыхающемся голосе безумной женщины, который вздымался и падал в потерянной, горестной боли, грохоча по коридору:
— Эл! О, мой Эльминстер! Где ты? Ты нужен мне... я умираю... Умираю! Эльминстеррррррр!
Последнее слово превратилось в вопль, дикий животный вопль агонии и голода, от которого солдаты попадали на колени, закрывая уши, пока крик проникал в их черепа и описывал круг за кругом в мозгах, завывая отчаянно и горестно причитая... причитая...
Когда наконец он затих, капитан Вандурн лежал без сознания на полу, глаза на его мокром от пота лице смотрели в никуда. Вокруг в таком же состоянии валялись почти все его подчиненные: остальные свернулись комочком, обхватив руками колени, и стонали или всхлипывали, побросав свои копья.