Эльминстер в ярости
Шрифт:
Но небесные моряки не были ни трусами, ни слабаками. Когда наконец они похоронили её под своей массой, нанося удары руками и ногами, она поднялась с палубы борющимся комком конечностей и переплетающихся серебряных волос — и испустила ещё одну вспышку магии, оглушившей и лишившей всех чувств. Люди посыпались онемевшим мёртвым мясом на палубу. Или скорее на головы товарищей — незримая магия подталкивала каждого рухнувшего туда или сюда, чтобы попасть в стоящих внизу людей.
Пару мгновений спустя палуба была усеяна стонущими или безмолвными распростёртыми мужчинами. На ногах осталась едва
— Мне нужно только синее пламя в вашем трюме, - спокойно напомнила ему она.
– А не забирать жизни или калечить вашу команду.
Потрясённый Драгонскорн выхватил из-за пояса длинную, изогнутую саблю. Он знал, что оружие магическое — вырвал её из руки умирающего телохранителя волшебника, стрелявшего с кончика сабли смертельными молниями в его команду. С тех пор Драгонскорн использовал саблю, чтобы поглощать молнии в бурях, сквозь которые шёл «Меч». Нацелив саблю на Симбул, он выстрелил в неё молнией.
Молния вонзилась в неё, затрещала в волосах, на руках и ногах, и он увидел боль на её лице. Зарычав, капитан обрушил на неё новые молнии.
Симбул продолжала идти на него, уже медленнее.
— Умри, храст тебя возьми!
– крикнул он.
– Умри!
Её зубы были сжаты в безмолвном рыке, боль исказила её красоту, но Симбул не останавливалась, шагая прямо в сверкающую, трескучую пасть того, что извергал клинок.
И тогда, с треском и дождём искр, молнии угасли. Оставляя улыбающуюся Симбул на расстоянии вытянутой руки от капитана.
— Спасибо за это, - произнесла она.
– Я чувствую себя намного сильнее.
— Да неужели, ведьма?
– крикнул он в ярости, и отшвырнул свой меч, зазвеневший по палубе у их ног.
– Неужели?
Он бросился на Симбул и сомкнул обе руки у неё на шее. И сдавливал, сжимал свою хватку со всех сил, которые только смог найти, пока его лицо не покраснело, а руки не задрожали… и она осела, её глаза умоляюще распахнулись. Обречённо.
Ваэрен Драгонскорн запрокинул голову и триумфально расхохотался. Он всё ещё смеялся, когда её пальцы сомкнулись на его локтях, легко сломали их, затем скользнули к запястьям и сделали с ними то же самое.
Его хватка разомкнулась, и он застонал от боли — и она подняла его в воздух и швырнула высоко и далеко.
За борт, далеко за перила «Меча». Удаляющийся крик сопровождал его путь вниз, прочь из поля зрения.
Никто не помешал Симбул, когда она прошла по лестнице вниз, никто даже приблизиться к ней не осмелился.
Эльминстер неслась, будто грозовой ветер, бежала по коридору с развевающимися позади волосами и пылающим взглядом.
Там! Там были два боевых мага, Рун и Арклет за ними, глядели в её сторону, выкрикивали её имя.
И там, на полу перед ними, распростёршись в тёмной и растекающейся луже крови, лежал лорд-констебль Фарланд, с которым она совсем недавно делила разум.
Разум, теперь угасающий и… погибший.
Она пришла слишком поздно. В очередной раз.
— Нееееееет!
– закричала
Почему у неё никогда не получалось спасать хороших людей?
Почему?
Так случилось, что в заполненном трюме было только два предмета синего пламени. Когда она потянулась вперёд самым лёгким из заклинаний поиска, хватало мерцания другой магии, золотого, медного и любых оттенков драгоценных камней Искусства… но только два источника синего огня. Пылающий с обоих концов жезл, похожий на миниатюрный храмовый скипетр Тиморы, и серповидный пектораль, похожий на чересчур большой и неудобный горжет.
— Мистра, - прошептала она, - какие силы у этих предметов? И чьи призраки заключены в них?
Я узнаю только тогда, когда ты пробудишь их. Я… намного меньше, чем была когда-то.
— Об этом я догадалась, - тихо сказала Симбул.
– Сколько ты помнишь?
Многое… и немногое. Воспоминания переплелись с воспоминаниями, некоторые — мои собственные, некоторые принадлежат всем вам, Избранным, и другим моим верным слугам, тем кто выжили, и тем, кого… уже нет.
— Ты можешь чувствовать нас сейчас, когда мы странствуем по Королевствам, совершая дела твоим именем? Проникать в наши разумы и видеть то, что мы делаем?
Конечно. Вас немного. Мои дочери и мой самый старый любовник.
— Любовник? Эльминстер?
Эльминстер.
— Разве это не та Мистра, что была до тебя?
– осмелилась спросить Симбул.
Эхо в Плетении, дочь моя, эхо в Плетении… мы видим и чувствуем столько же, как и те, кто были в Плетении до нас; это становится нашей частью, память Мистры, которая родила тебя, стала моей частью, и так я стала той Мистрой…
— Я… вижу.
Тогда ты чаще всего видишь лучше меня. Некогда я была сильна.
Симбул не смогла придумать ответ. Внезапно её охватила дрожь.
ГЛАВА 26.
БОЙСЯ НЕЗРИМОГО
— Эл, - взволнованно воскликнула Рун, широко раскрыв глаза от страха, - мы видели, как он был убит! Это был… мужчина, кажется, почти невидимый, за спиной…
— Позволь мне, - оборвала Эл, целуя её, втекая в разум девушки, чтобы увидеть всё это в одно мгновение.
— …войти…, - закончила своё предложение тёмная эльфийка. Всё ещё охваченная гневом, она почти грубо отпустила Амарун и обратилась ко всем присутствующим:
— Наши шансы в бою с этим убийцей будут куда выше, если мы соединим наши разумы и оставим их связанными, чтобы видеть глазами друг друга.
— Мы?
– спросил Гулканун.
— Все мы. Арклет, Амарун, ты, Лонклоус — и я. Соединившись, мы будем повсюду ходить вместе, с оружием наготове, и подходить к заключённым по очереди. Будем проникать в сознание каждого, пока не найдём убийцу.