Эльминстер. Рождение мага
Шрифт:
– Интересный случай, как ты думаешь, Хоклин? В ответ королевский маг выкрикнул какое-то слово, отразившееся от стен и прокатившееся по всему залу. В воздухе возник огненный шар. Вжавшись в самый угол, Эльминстер спрятал лицо, чувствуя, как его окатило жаром. Когда волна спала, было слышно, как среди потрескивания остывающего камня старец со вздохом сказал:
– Огненные шары… всегда только огненные шары. Ну неужели вы, молодежь, не можете бросить что-нибудь другое?
Целый и невредимый, Магистр стоял в воздухе, не отрывая взгляда от скользящей к следующему человеку цепи. Теперь
Еще дважды взрывались хрустальные звенья, и еще один торговец был освобожден. Всхлипывая, он тоже выскочил из зала. Теперь перед Магистром висел только один оставшийся в живых – королевский маг Аталантара. Хоклин посмотрел вправо и влево на плавающие вокруг обезглавленные тела и огрызнулся, как загнанный зверь.
– Должен признать, что мне будет приятно убить тебя, – произнес старец, – и тем не менее мне было бы еще приятнее, если бы ты сейчас и здесь отрекся от своих притязаний на это королевство и согласился бы служить Мистре под моим началом.
Прорычав проклятие, Хоклин попытался дрожащими руками сплести последнее заклинание. Магистр вежливо выслушал его и только покачал головой, не обращая внимания на появившееся перед ним призрачное чудовище с длинными когтями.
Безжалостные лапы пронзили старца и тут же растаяли, как только лопнули последние звенья Хрустальной Цепи Задержания. Кровь Верховного Чародея брызнула на пол далеко внизу. Оставив тела висеть в ужасающем боевом порядке, Магистр повернулся к скорчившемуся на уцелевшем уголке балкона юноше, наблюдавшему за всем происходящим. Его глаза еще сверкали, когда он встретился с благоговейным взглядом Эльминстера.
– А ты, парень, из Верховных Чародеев или слуга в этом доме?
– Не то и не другое.
С трудом оторвавшись от горящих глаз старца, Эльминстер спрыгнул на забрызганный кровью каменный пол. Прищурившись, Магистр поднял палец, и вокруг молодого вора вспыхнул круг огня. Тот резко обернулся, и в его руке блеснул заостренный обломок какого-то старого меча.
Эльминстер взглянул в лицо стоящему в воздухе над ним старцу, и его голос задрожал от страха и гнева:
– Неужели ты не видишь, что я не один из этих безумных чародеев? А чем ты лучше тех жестоких магов, что правят Аталантаром? – И он с размаху рубанул своим мечом по ревущему вокруг него пламени. – Или все, кому подвластна магия, настолько искорежены ею, что становятся тиранами, для которых одно удовольствие – калечить, уничтожать и сеять страх среди честных людей?
– Так ты не… с этими? – спросил Магистр, указывая на безмолвно висящие вокруг него тела.
– С ними! – выпалил Эльминстер. – Да я сражаюсь с ними при каждом удобном случае и надеюсь, что придет день, когда уничтожу их всех до одного, чтобы народ Аталантара опять жил счастливо и свободно! – Он вдруг немного криво усмехнулся и, чуть помолчав, уже тише добавил: – Может, это и немного странно звучит – словно строчка из баллады менестреля?
Призадумавшись,
– Мне нравится ход твоих мыслей, – негромко сказал он, – если ты еще и в живых останешься, после того как выскажешь эти мысли вслух… – Неожиданно его лицо осветила улыбка, и Эльминстер обнаружил, что тоже улыбается ему в ответ.
Ни один, ни другой не заметили, как на другом конце зала, среди кружащихся пятнышек света, в пламени, мерцающем вокруг разбросанных обломков пиршественного стола, появились глаза. Они задумчиво наблюдали за юношей и стоящим в воздухе магом.
– А ты на самом деле можешь видеть, что собой представляют люди? – как-то неуклюже спросил Эльминстер.
– Нет, – просто ответил Магистр. Прямой взгляд его старческих карих глаз встретился со столь же прямым взглядом серо-голубых глаз Эла. Волшебник заставил потрескивающую стену огня сойти на нет.
Эльминстер сразу заметил перемену, но не попытался убежать. Стоя на заваленном мусором и забрызганном кровью полу, он опять взглянул вверх на старого чародея:
– Ты собираешься убить меня или отпустишь?
– Мне не интересно убивать честных людей, к тому же меня почти не касаются дела тех, кто не связан с магией. Хотя у тебя, парень, как я вижу, есть магическое зрение… почему бы тебе не попробовать себя в чародействе?
Эльминстер угрюмо взглянул на него. Когда он заговорил, в его голосе звучала насмешка:
– Мне не интересно стать человеком, владеющим магией. Где бы я ни встретился с магом, я всегда вижу только змею, использующую заклинания, словно хлыст, чтобы держать в страхе людей, заставляя их повиноваться. Жестокие и надменные, чародеи могут отнять жизнь или… – он обвел взглядом царившее вокруг разрушение, и следящие из пламени глаза сжались, чтобы их не заметили, – в мгновение ока уничтожить целый зал, и их не волнует, что они сделали: главное – чтобы их прихоть была исполнена. Нет уж, уволь меня, господин. Я не хочу быть чародеем.
При взгляде в спокойное лицо старца Эльминстеру вдруг стало страшно. Его слова прозвучали резко, а ведь Магистр и сам был чародеем. Хотя, похоже, в кротких старческих глазах горел огонек… одобрения.
– Те, кто не любит злоупотреблять своей силой, становятся самыми лучшими магами, – ответил ему Магистр. Казалось, теперь его изучающий взгляд проникал в самые дальние тайники души Эльминстера, и снова в его голосе зазвучала печаль, когда он добавил: – А тот, кто живет воровством, в конце концов доворуется до того, что потеряет жизнь.
– Воровство не доставляет мне удовольствия. Я ворую, только чтобы было на что поесть и чтобы бороться с Верховными Чародеями, где, когда и как могу.
Магистр кивнул.
– Вот поэтому ты и слышал то, что слышал, – сказал он. – Иначе какой мне смысл было все это говорить.
Эльминстер задумчиво посмотрел на него и вдруг весь напрягся, услышав гул топота в близлежащих коридорах. Он мог означать только одно: наемники Аталантара.
– Спасайся! – крикнул Эльминстер и тут же подумал, как, наверное, смешно звучит это предупреждение для самого могущественного в мире мага, и бросился к ближайшему коридору, в котором пока было тихо.