Элнет
Шрифт:
— За что же мужики в суд подали?..
— За то, что всыпал им тогда, за что же еще.
— Ой, как бы не посадил тебя начальник!
— Дядя Левентей обещал помочь. Я тебя хотел в свидетели взять…
— Разве я могу быть свидетелем?
— Если скажешь, что не я начал драку, может, мне ничего и не будет.
— Я бы пошла… Только вот скоро наша очередь заступать на смолокурку, надо дров заготовить…
— Когда ваша очередь?
— Через четыре дня.
— А суд послезавтра. Может, придешь? А я вам с дровами
— Ладно, приду. Только надо у отца спросить…
В это время Яшай с дедом Левентеем возвращались назад. Яшай нес шесть молодых липок, в руках у Левентея было только ружье. Не за лыком ходил он в лес — просто ему надо было поговорить с Яшаем с глазу на глаз.
— Сам знаешь, детей у меня нет, всех бог прибрал… — задумчиво говорил старик. — Хочу усыновить Сакара. Он об этом еще ничего не знает, но, думаю, возражать не станет. Мы с ним давно в большой дружбе, я его охотиться научил. Мать у него старая, все время болеет, парню жениться надо. У меня хоть и немного добра, но молодым на первое время хватит. Может, договоримся, Яшай, и к масленице свадьбу сыграем, а?..
— Я тебя уважаю, дядя Левентей, ты пустое говорить не станешь. Да не думаю я пока выдавать дочь замуж. Сынку всего двенадцать лет. Выдам дочь, без рабочих рук останусь. Да и молода она еще…
— Не годится, Яшай, удерживать девушку из-за того, что рабочих рук не хватает. У тебя Япуш скоро станет работником: молодые быстро растут. Ты хорошенько подумай, такого человека, как мой Сакар, не часто встретишь…
Обедали вчетвером. За обедом Сакар рассказал о том, что произошло осенью в лесу, что теперь его будут судить за драку.
— Придется тебе, Чачи, пойти в суд, — сказал Яшай. — Ведь парень-то за тебя вступился. Я пока подыщу валежник, а распилить можно будет и после. Стапых дров хватит еще дня на два.
На другой день к вечеру Чачи привела к себе домой деда Левентея и Сакара.
Яшаиха встретила их настороженно, но, узнав, кго они и по какому делу приехали, засуетилась, принялась из последней крупы варить кашу. Она вскипятила чаю и очень удивилась, когда гости от него отказались.
— Я думала, сейчас нет людей, которые не пьют чай. А в моркинской стороне, видать, есть такие?
— Ив моркинской стороне таких нет, — ответил старик. — Только нам, охотникам, нельзя чай пить, от него тело мякнет.
— Тогда, может, водки выпьете? Сходи, Чачи, купи полбутылки.
— Не беспокойтесь, мы не гости.
— Вы всем гостям гости. Чачи, возьми деньги за божницей.
Чачи ушла. Япуш вертелся возле ружья.
— Не тронь! — прикрикнула мать. — Может, заряжено.
— Заряжено-то заряжено, да только оно не выстрелит, — успокоил его дед, — я пистон на затравку не поставил.
— Дедушка, ты медведя когда-нибудь убивал? — спросил Япуш.
—
— А ты, дядя? — спросил мальчик у Сакара.
— Медведя не приходилось, а трёх волков подстрелил.
Вскоре вернулась Чачи с. водкой. Яшаиха переложила кашу в миску.
— Ну, прошу за стол.
Сакар положил на стол кусок вареной зайчатины.
— Поешьте.
— Это какое же мясо?
— То самое, которое по снегу бегает.
— Собачье? — удивился Япуш.
— Вот дурачок, кто же ест собачье мясо! — оборвала сына Яшаиха. — Это моркинские зайца так называют…
Дед Левентей спрятал смешок в бороде.
— Ну, будьте здоровы! — Хозяйка пригубила рюмку, долила доверху и подала Левентею.
— Сперва пусть Чачи выпьет.
— Я, дедушка, не буду…
— Девушка тогда пьет, когда замуж выходит, — сказала мать.
— Ну, ладно, будем здоровы! — Левентей опрокинул в рот рюмку. — A-а, хороша. Ну, Чачи, коли мать так говорит, долго трезвой не ходи.
— Посватается жених — так выйду, а не посватается — на вороне не улетишь. — смеется Чачи. Ей как-то легко разговаривать с Левентеем.
— Зачем на вороне! В тарантасе или на санях надо улетать. Будь я молодым, никому бы не уступил такую хорошую девушку, — улыбнулся старик и подмигнул Сакару.
Чачи заметила это и, покраснев, выбежала из избы.
Вечером дед Левентей сходил к земскому начальнику. Вернувшись, он устроился возле печки и стал рассказывать Япушу сказку:
«Давно это было. Корчевал мужик лес. Вдруг выходит к нему медведь и спрашивает:
— Мужик, что ты делаешь?
— Лес корчую, хочу репу посеять. Сладкая вырастет репа.
— Давай с тобой на пару репу сеять.
— Давай.
Стали они вдвоем лес корчевать. Мужик раз-другой рубанет топором вокруг пня и говорит медведю:
— Тащи!
Медведь и выворотит пень. Мужик носит тонкие сучья, медведь — толстые валежины.
Выкорчевали они лес, посеяли репу. Уродилась репа на славу. Стали урожай собирать. Спрашивает мужик:
— Ты что возьмешь — корешки или вершки?
— Вершки, — отвечает медведь.
— Ладно, — говорит мужик.
Взял мужик себе репу, а медведь ботву перетаскал в свою берлогу. Мужик всю зиму сладкую репу ел, а у медведя в берлоге вся ботва сгнила.
Наступила весна. Мужик снова принялся корчевать лес, а медведь вылез из берлоги и пришел к мужику.
— Ты меня обманул, — говорит, — за это я тебя съем.
— Съесть ты меня всегда успеешь, — отвечает мужик. — Давай лучше вместе лес корчевать. Теперь ты возьмешь корешки, а я вершки.
Согласился медведь.
Вот раскорчевали они лес, посеяли ячмень. Уродился ячмень на славу. Подошло время жать.
— Ты что возьмешь? — спрашивает мужик медведя.
— Как договорились: я возьму корешки, а ты вершки, — отвечает тот.