Еловые дрова и мороженые маслята (Рассказы и повести)
Шрифт:
Как раз в тот день, когда я уехал, уже совсем к вечеру, в открытую форточку залетела к моей соседке вот эта самая птичка. Залетела и забилась в угол за шкаф. Птичку выловили, выпустили обратно. И снова птичка упорно возвращалась назад, в комнату. И только тут соседка догадалась, что, скорей всего, это моя птичка.
Конечно, не подумала добрая женщина, что мог я просто так взять и выгнать птицу из дома, - она решила, что птичка сама нечаянно вылетела из клетки и оказалась на улице. Хотела она вернуть птичку мне, но меня не оказалось дома, и целых две недели жил мой чижик в чужой
Слушал я этот рассказ, и становилось мне все больше и больше не по себе, и не знал я, куда деться мне от стыда и лжи. Ведь не мог же я признаться вслух, что сам по собственной воле порвал дружбу с чижом и почти выгнал его из комнаты, к которой он успел привыкнуть.
Поблагодарил я женщину, накормил чижа, сел за стол и задумался, как же нехорошо все получилось. И тут сверху, со шкафа вдруг раздалась веселая, радостная песня птички... Чижик, мой маленький, глупый чижик, так и не догадавшийся, каким непорядочным человеком оказался его друг, пел после долгих дней скитаний, пел, видимо выражая этой песней какую-то свою особую, не совсем понятную человеку птичью радость...
СИНИЧКИ
Замечательная это встреча - встреча в летнем лесу с выводком больших желтогрудых синичек: встреча с синичками-родителями и их еще не очень проворными малышами, которые только день-два тому назад покинули свое гнездо.
Люблю я эти встречи. Заслышишь голоса знакомых птичек, отступишь чуть в сторону, притаишься, другой раз и дыхание задержишь и ждешь: вот-вот мелькнут крылышки, хвостики, покажется маленькая любопытная головка с длинным и острым клювиком, и явится перед тобой откровенно и доверчиво и пусть порой всего на какое-то мгновение будущая птичка-синичка, а пока еще птенец-желторотик...
Похож, конечно, птенец на взрослых синиц: и спинка у него с бирюзой, и грудка с желтизной, и даже будущий черный галстучек намечен по грудке, но видишь сразу, что это еще не синичка, не та ловкая, быстрая, смелая и находчивая птичка, что с осени до весны бойко крутилась у тебя под окном, подбирая с кормушки семечки подсолнуха.
Все так же, как у взрослой синицы, у птенца-желторотика, но все-таки все немного и не так: и спинка не такая яркая - зелени и голубизны меньше по спинке, по крылышкам, по хвостику; и грудка не такая желтенькая, будто желтый цвет еще не успел залить всю грудку, не проявился, как положено; и галстучек, конечно, еще не тот - и покороче, и поуже, и края его не так резко прописаны... А главное, молоденькая синичка-птенец не так ловка, не так быстра, не так самостоятельна, как взрослая синица.
Появится перед тобой такое премилое существо, перепрыгнет с трудом с ветки на ветку, неловко качнется на новой ветке, будто собираясь упасть, а голосок матери или отца уже призывает его к новому прыжку. "Тинь-тинь, сии-сии..." - мол, прыгай смелей. И вот уже робкий путешественник, от неуверенности и нетерпения трепеща крылышками, качнулся вперед и оказался, наконец, еще на одной веточке повыше... Не видно уже этого путешественника,
Весело, смешно, живо перебирается с кустика на кустик, с деревца на деревце синичья семейка в своем первом походе по летнему лесу. Но пройдет всего какая-нибудь неделя, и прежних неумелых птенцов уже не встретишь нигде. Хоть и отметишь, встретив теперь синичью семейку, у каждого птенца прежние желтые пятнышки в уголках рта, хоть и знаешь, что это все те же самые желторотики, но нет уже у них прежней неуверенности, появилась у них ловкость, осторожность. И меньше теперь синичьих призывов слышно вокруг. Повзрослели птенцы, подтянулись, а совсем скоро и не отличишь их с первого взгляда от родителей.
К концу августа - началу сентября завершится птичье лето, наступит осень для пернатых странников, появятся большие желтогрудые синички у вас под окном, возле кормушки, и забудутся тогда недавние летние встречи с нерасторопными, смешными птенцами, которых родители первый раз позвали в дорогу. А чудные это были встречи, чудные оттого, что много в них было доверия, много доброты. Радостно было любоваться доверчивыми птицами и приятно открывать для себя, что и этим летом появилось в лесу много новых веселых синичек.
Так уж получалось у меня часто, что именно в то время, когда мог подарить мне лес такие радостные встречи, не хватало у меня для этих встреч времени. Вечно какие-то неотложные дела удерживали меня дома, не отпускали в лес, да и лес-то был не очень близко. Так из года в год и пропускал я возможные встречи с синичками-птенцами, что отправились первый раз в настоящую путь-дорогу. Считал я, что пропустил такую встречу и в этом году, - в лес опять никак не удалось выбраться, а когда собрался, то думал, что опоздал.
Вышел я из электрички на знакомой остановке, отыскал знакомую дорожку и не спеша побрел в березовую рощу, где всегда жили большие синицы. Отыскал я и знакомые березы, где давно еще приметил дупла, но дупла, видимо, были уже пусты - синички, пожалуй, давно уже оставили их и разбрелись по лесу. Так и возвращался я домой ни с чем. Снова сел в электричку, доехал до своей остановки, вышел из вагона, и осталось мне пройти шумной улицей до дома всего каких-нибудь метров сто, как услышал вдруг хорошо знакомое синичье "тинь-тинь, сии-сии".
Послышалось? Обознался? А может, принял какой-то городской звук за птичьи голоса? Нет, вроде бы из кустов акации снова и еще более явственно донеслось: "тинь-тинь, сии-сии..." Синички! Честное слово, синички! Те самые, которых искал я сегодня за городом, в лесу, и не нашел. И вот они в городе, рядом с шумной улицей прыгают себе по кустам.
Стоял я около кустов будто завороженный и смотрел, смотрел, не отрываясь, как птенцы с желтыми уголками-пятнышками по краям клюва, птенцы-желторотики, один за другим, не совсем уверенно, покачиваясь на тонких ветвях, тянутся вслед за родителями.