Элрик из Мелнибонэ (сборник)
Шрифт:
Ей с трудом удавалось сдерживать свое отчаяние, и Элрик внезапно почувствовал странную близость к этой женщине.
Она сделала еще один шаг к телу. Незнакомка была приблизительно на дюйм ниже Элрика, ее овальное лицо обрамляли густые каштановые волосы. Ее гибкий и мускулистый торс обтягивала куртка с разрезами, сквозь которые виднелась красная шелковая подкладка, на ней были мягкие бархатные штаны, ездовые фетровые сапоги с узорчатой вышивкой, а на плечах — плащ-пыльник, откинутый назад. На поясе у нее висел меч, на левом плече крючком держался жезл похитителя снов из золота и слоновой
— Я научила его всему, что знала об этом искусстве сама,— сказала она.— Но для таких дел этого было мало. Да как он вообще мог подумать, что у него что-то получится! Такой цели он никогда не смог бы достичь. У него для этого не хватало характера,— Она отвернулась, вытирая лицо руками.
Когда она снова посмотрела на них, слез в ее глазах уже не было, и она смотрела прямо в лицо Элрику.
— Меня зовут Оуне,— сказала она. Девушка сделала небольшой поклон Райку На Сему.— Я и есть тот похититель снов, за которым ты посылал
Часть вторая
Кто та дочь снов, чья кожа — снег,
Чьих глаз рубины смотрят в даль,
Коварную, как зыбкий брег,
И непреклонную, как сталь?
Кто та, Идущая сквозь сны,
Чья кровь, что времени древней,
Подарит жизнь, сплетясь с моей,
Царице дальней стороны?
Хроника Черного Меча (Перевод Р. Адрианова)
Глава первая
О ТОМ, КАК ВОР МОЖЕТ УЧИТЬ ИМПЕРАТОРА
Оуне выплюнула финиковую косточку на песок оазиса Серебряного Цветка. Она потянулась рукой к одному из великолепных бутонов кактуса, которые и дали название этому месту. Она погладила лепестки длинными, изящными пальцами. Она что-то напевала тихим голосом, и Элрику показалось, что это были слова скорби.
Альбинос, почтительно сохраняя молчание, сидел спиной к пальме и смотрел на лагерь вдалеке, где без остановки бурлила жизнь. Она попросила его проводить ее, но больше почти ничего не сказала. Он услышал чей-то крик из кашбеха высоко наверху, но, посмотрев туда, ничего не увидел. По пустыне гулял ветерок, и красный песок волнами устремлялся к Зубчатым Столбам на горизонте.
До полудня оставалось совсем немного. Они тем утром вернулись в оазис Серебряного Цветка. То немногое, что осталось от Алнака Креба, по традициям баурадимов этой ночью должно было быть с почетом сожжено на погребальном костре.
Крючковатый жезл Оуне больше не висел у нее на плече. Теперь она все время переворачивала его двумя руками, смотря— словно видела это в первый раз,— как играют на его поверхности солнечные зайчики. Другой жезл — Алнака — она засунула себе за пояс.
— Моя задача была бы легче,— сказала она вдруг,— если бы он не действовал так опрометчиво. Он не знал, что я тоже еду сюда, и делал максимум возможного, чтобы спасти эту девочку. Но подожди он еще несколько часов, и я могла бы воспользоваться его помощью, и, вероятно, с успехом.
— Я не понимаю, что с ним случилось,— сказал Элрик.
— Даже я не знаю точной причины его смерти,— сказала она.— Но я объясню тебе, что могу. Поэтому-то я и просила тебя поехать со мной. Я не хочу, чтобы нас кто-нибудь услышал. И я должна взять с тебя слово, что все, мною сказанное, останется между нами.
— Можешь не сомневаться, госпожа.
— Навсегда,— сказала она.
— Навсегда?
— Ты должен пообещать, что не скажешь никому то, что услышишь от меня сегодня. А также, что никому не будешь говорить о событиях, которые последуют за моим рассказом. Ты должен согласиться соблюдать кодекс похитителя снов, хотя ты и не принадлежишь к нашему цеху.
Элрик пребывал в недоумении.
— Но почему?
— Ты хочешь спасти Священную Деву? Хочешь отомстить за Алнака? Хочешь освободиться от зависимости к этому снадобью? Хочешь устранить зло, которое исходит из Кварцхасаата?
— Ты же знаешь, что хочу.
— Тогда мы придем к соглашению, потому что можно сказать наверняка: если мы не поможем друг другу, то ты, девочка и, скорее всего, я умрем еще до того, как зайдет Кровавая луна.
— Наверняка? — Элрик впал в мрачноватый юмор.— Так ты к тому же и оракул, моя госпожа?
— Все похитители снов в некоторой степени оракулы.— Она говорила с долей нетерпения, словно имела дело с несообразительным ребенком. Потом она взяла себя в руки.— Извини. Я забыла, что наше искусство неизвестно в Молодых королевствах. Впрочем, мы и в самом деле редко появляемся в этом мире.
— Я в своей жизни встречался со многими потусторонними существами, моя госпожа, но ничей образ не был так близок к человеческому, как твой.
— Близок к человеческому? Да я и есть человек! — Вид у нее был недоумевающий. Потом ее чело прояснилось.— Я же забыла, что твой ум более изощрен и менее просвещен, чем умы моих коллег по ремеслу.— Она улыбнулась ему.— Я все еще не могу прийти в себя после такой напрасной гибели Алнака.
— Он мог остаться жить.— Элрик произнес эти слова ровным, уверенным тоном. Он достаточно знал Алнака, чтобы считать его своим другом, и понимал, что чувствует Оуне в связи с этой утратой.— И нет никакого способа оживить его?
— Он потерял всю свою сущность,— сказала Оуне.— Он не то что не похитил чужой сон, он лишился своего собственного.— Она помолчала, а потом произнесла быстро, словно боясь, что потом будет жалеть о своих словах: — Ты мне поможешь, принц Элрик?
— Да,— решительно ответил он.— Если этим я смогу отомстить за Алнака и спасти девочку.
— Даже если не исключена вероятность того, что ты разделишь судьбу Алнака? Ту судьбу, свидетелем которой ты был?
— Да. Я думаю, эта смерть не хуже, чем смерть по воле господина Гхо.
— Может быть, и хуже, — просто сказала она.
Элрик улыбнулся ее откровенности.
— Ну что ж, значит, так тому и быть. Так тому и быть. И каковы же твои условия?
Она снова протянула руку к серебряным лепесткам, балансируя своим жезлом на пальцах другой. Она все еще хмурилась, не будучи уверенной в правильности своего решения.