Элрик — Похититель Душ (сборник)
Шрифт:
Элрик ужаснулся — если Даг-Гадден окажется в Карлааке, город обречен.
Толпы торжествующих варваров бросились в беззащитный Горджан.
Элрик и Мунглам, избегавшие участия в бойне, ничем не могли помочь горожанам. Зрелище зверского кровопролития производило на них гнетущее впечатление. Они бросились в небольшой дом, который беснующиеся варвары пока не тронули. Внутри они нашли трех детей, которые испуганно жались к девочке постарше, державшей в слабеньких руках старую косу. Дрожа от страха, она приготовилась защищаться.
— Не трать попусту
Она кивнула.
— Быстро забирайтесь туда. Мы вас защитим.
Они остались в доме, не желая видеть орущих варваров, которых обуяла жажда крови. Они слушали жуткие звуки резни и ощущали запах смерти и крови.
Варвар, весь забрызганный чужой кровью, тащил за волосы женщину, направляясь в дом, где находились Элрик с Мунгламом. Женщина не пыталась сопротивляться, на ее лице застыла гримаса ужаса от увиденного.
Элрик прорычал:
— Найди себе другое гнездышко, это уже занято.
Человек ответил:
— Здесь хватит места для того, что мне нужно.
И тут напряженное тело Элрика среагировало помимо его воли. Его правая рука метнулась к левому бедру, пальцы сомкнулись на эфесе Буревестника. Меч выскользнул из ножен, а Элрик шагнул вперед. Его малиновые глаза сверкали ненавистью. Он одним ударом убил варвара, а потом нанес уже ненужный удар, разрубая его пополам. Женщина осталась там, где лежала. Сознания она не потеряла, но пошевелиться не могла.
Элрик поднял ее безвольное тело и бережно передал Мунгламу.
— Отведи ее наверх к остальным,— резко бросил он.
Покончив с жителями, варвары приступили к грабежу, а заодно подожгли город. Элрик встал в дверях.
Грабить тут было почти нечего, но, одержимые жаждой разрушать, они давали выход злобе, уничтожая имущество горожан и поджигая разрушенные, разграбленные дома.
Буревестник свободно висел на руке Элрика, который смотрел на горящий город. На его лице тени мешались со зловещими отблесками пламени, рвущегося все выше в туманное небо.
Вокруг него варвары делили свою жалкую добычу. Время от времени раздавались женские вопли, перекрывавшие другие звуки — грубые крики и звон металла.
Потом он услышал звуки, непохожие на те, что раздавались прямо рядом с ним. К голосам разбойников примешивался чей-то новый голос — жалобный, умоляющий. Из дыма появилась группа варваров, во главе которой шел Терарн Гаштек.
В пальцах он сжимал кровавый обрубок — человеческую руку, отсеченную в запястье. За ним шествовали несколько его командиров, которые тащили за собой голого старика. Все его тело было в крови, хлеставшей из обрубков рук.
Увидев Элрика, Терарн Гаштек нахмурился, а потом крикнул:
— Ну, чужеземец, ты видишь, как мы ублажаем наших богов. Наши дары куда лучше, чем та еда и кислое молоко, которое им подносил этот боров. Но скоро он за это ответит, я это обещаю. Правда, священник?
Жалобный вой прекратился, и старик поднял гневные глаза на Элрика. Голос его поднялся до высоты
— Вы, собаки, можете сколько угодно лаять на меня! — выкрикнул он.— Мират и Т’ааргано отомстят за священника и разрушение храма. Вы принесли сюда огонь — в огне вы и погибнете.— Он вытянул кровавый обрубок руки в сторону Элрика.— А ты... ты предатель, ты предавал не раз, я вижу это по тебе. Хотя сейчас ты...— Священник перевел дыхание.
Элрик облизнул губы.
— Я тот, кто я есть,— сказал он.— А ты — просто жалкий старик, который скоро умрет. Твои боги не могут повредить нам, потому что мы их не почитаем. Я больше не желаю слушать твой безумный бред!
На лице старика-священника было знание и о прошлой пытке, и о грядущей. Казалось, он, взвесив это, выбрал молчание.
— Побереги голос для крика,— сказал Терарн Гаштек потерявшему ощущение реальности священнику.
И тут Элрик сказал:
— Убивать священника — дурное предзнаменование, Поджигатель.
— Ты слабак, мой друг. Мы отдадим его в жертву нашим богам, и это принесет нам удачу. Можешь не сомневаться на сей счет.
Элрик отвернулся. Входя в дом, он услышал крик боли, прорезавший ночной воздух, а последовавший за ним смех вызывал ужас.
Позднее, когда продолжавшие гореть дома все еще освещали округу, Мунглам и Элрик, с тяжелыми тюками на плечах и каждый в обнимку с женщиной, отправились, изображая пьяных, к границе лагеря. Мунглам, оставив тюки и женщин с Элриком, пошел обратно и вскоре вернулся с тремя лошадьми.
Они развязали тюки и выпустили оттуда детей, женщины молча сели в седла, а Элрик с Мунгламом подсадили детей.
Потом лошади поскакали прочь.
— А сейчас,— свирепо сказал Элрик,— мы должны разработать план и попытаться воплотить его, независимо от того, найдет гонец Дивима Слорма или нет. Еще одной такой резни я не вынесу.
Терарн Гаштек напился до бесчувствия. Он лежал в верхней комнате одного из уцелевших домов.
Элрик и Мунглам подкрались к нему. Элрик остался в дверях, чтобы им никто не помешал, а Мунглам, став перед варваром на колени, ловкими пальцами залез под его одежду. С победной улыбкой он вытащил извивающегося кота, а вместо него засунул чучело кролика, заблаговременно им приготовленное для этой цели. Крепко держа зверька, он поднялся и кивнул Элрику. Они осторожно выбрались из дома и прошли по погрузившемуся в хаос лагерю.
— Я проверил — Дринидж Бара лежит в большой телеге,— сказал Элрик другу.— Поторопимся. Главная опасность позади.
Мунглам спросил:
— А что мы будем делать, когда кот и Дринидж Бара обменяются кровью и душа колдуна вернется к нему?
— Я надеюсь, что объединенными усилиями мы сможем удержать варваров, вот только...— Он замолчал — им навстречу, пошатываясь, шла большая группа воинов.
— Это Чужестранец и его маленький приятель,— рассмеялся один.— Куда это вы направляетесь, друзья?