Эльсе
Шрифт:
Но были и другие, возможно, более достойные этой чести, и в первую очередь — фру Вит, в чьей элегантной гостиной происходило это собрание и от которой ожидали самого крупного взноса. Но капеллан уже придумал хитрый способ поладить с ней — сделать ее мужа, консула, председателем общества.
Затем — богатая фру Фанни Гарман из Сансгора. Правда, она сидела со скучающим и безразличным видом; но вполне возможно, что она обиделась бы, если бы ее обошли: в таких делах никогда ничего нельзя предугадать заранее.
Кто знает, может быть правильнее всего было бы предложить
Капеллан начал терять спокойствие. Он был в общине человек сравнительно новый, и основание этого «Общества помощи падшим женщинам общины святого Петра» должно было, собственно, явиться его вступлением в новую среду. И вот он уже почувствовал трудности; этот пост секретаря — как с ним быть? Но в тот самый момент, когда он терзался всеми этими сомнениями, в дверь постучали, и в комнату вошла фрекен Фалбе.
Быстро поздоровавшись с фру Вит, она заговорила коротко и энергично, обращаясь ко всем присутствующим:
— Я слышала, что тут образуется общество по спасению молодых девушек. Решив, что у вас может быть драка из-за мест, я поспешила, чтобы порекомендовать одну девушку, которая в высшей степени нуждается в том, чтобы ее вырвали из той среды, где она находится. Вы ее тоже наверняка знаете, фру Бентсен, — это маленькая Эльсе, что живет у мадам Спеккбом.
Фру Бентсен вздрогнула и сняла ниточку с платья. Конечно, она знала ее, все знали это маленькое хитрое существо. Но она должна признаться, что…
Многие из дам тоже пробормотали что-то и стали шептаться, а консул Вит имел неосторожность воскликнуть:
— А, вы имеете в виду Блоху, фрекен Фалбе! Миленькая — гм, гм!..
Кашель ему не помог. Гладильная Доска метнула на него такой взгляд, что фру Гарман без стеснения рассмеялась за своим большим веером. Но фрекен Фалбе продолжала свою рекомендацию, обрисовывая все искушения, которым подвергается Эльсе, живя в Ковчеге.
— И как это фрекен Фалбе может жить в таком доме! — сказала, ни к кому не обращаясь, Гладильная Доска.
Фрекен Фалбе сдержалась и промолчала. Но поскольку никто, казалось, не хотел ничего ответить, миниатюрная полицмейстерша заметила:
— Простите, я человек здесь еще совсем чужой, но живет ли названная девушка в пределах общины святого Петра?
Этот проницательный вопрос произвел на капеллана такое приятное впечатление, что он тут же решил отдать ей пост секретаря. Между тем вскоре выяснилось, что Ковчег действительно находится в пределах границ общины святого Петра, и снова возникла неловкая пауза: все хотели высказаться против фрекен Фалбе, но никто не знал, какое возражение придумать.
Тогда капеллан сказал:
— Извините, фрекен Фалбе, но поскольку вы знаете дели этого общества, вам также известно, каких людей мы собираемся спасать. Поэтому разрешите мне задать вам один
— Этого я не знаю, — быстро ответила фрекен Фалбе и покраснела, но тут же спокойно добавила: — Ей не больше семнадцати лет, и именно поэтому я надеялась, что ее можно спасти. Ведь в том окружении, в котором она растет, ее падение представляется мне прямо-таки неизбежным, — это часто приходится видеть среди девушек, живущих в таких же условиях.
— Видите ли, фрекен, на это я должен ответить, что, во-первых, я не разделяю этого современного взгляда на необходимость. Что касается меня, то я верю, и я счастлив — даже если нынешние мудрецы станут смеяться надо мной, — я счастлив верить, что даже там, где человеческий взгляд видит неизбежный, необходимый путь к гибели, что даже там есть место для божественного милосердия.
Что же касается самого дела, — добавил капеллан, окинув взглядом собравшихся, — то здесь я должен повторить мысль, развить которую я уже имел честь в этом кругу, — что, подобно тому как мы сочли своим долгом ограничить сферу нашей деятельности одной определенной общиной, мы также не должны отступать от того принципа, что наша работа по спасению будет охватывать один определенный класс наших собратьев. Это мы и хотели выразить в избранном нами названии «Общество помощи падшим женщинам» — то есть только тем несчастным, кого мы называем падшими женщинами общины святого Петра.
Эта речь была встречена негромким, но энергичным одобрением всех дам, сидевших вокруг стола; послышались возгласы: «конечно», «это ясно», «разумеется, так и должно быть».
Одно мгновение казалось, что фрекен Фалбе ответит резкостью, — она ведь нередко бывала так вспыльчива. Но она сдержалась и ограничилась сухим извинением за то, что, как она выразилась, «ошиблась дверью».
После этого она покинула собрание.
— Вот так всегда с фрекен Фалбе! — воскликнула фру Вит, когда дверь закрылась. — Она всегда вносит с собой что-то неприятное.
— Она удивительно резкий человек, — сказала фру Бентсен.
— Боюсь, что ей не хватает христианского смирения, — мягко, но внушительно сказал капеллан.
— Насколько я знаю, — вставила фру полицмейстерша невинным голосом, — ведь фрекен Фалбе не является членом ни одного благотворительного общества города?
— Нет! Сначала она была у нас в приюте для младенцев, — ответила фру Бентсен, — но она оказалась такой несговорчивой и властолюбивой… а под конец еще эта история со знахаркой.
История эта была тут же рассказана. Она оказалась тем более уместной в данной ситуации, что главную роль в ней играла та самая Эльсе, которую рекомендовала фрекен Фалбе. Фру полицмейстерша с большим интересом осведомилась о разнице в возрасте между фрекен Фалбе и девушкой, проявив тем самым проницательность, которую капеллан не мог не оценить про себя.
Но исчерпывающее представление обо всем этом скандале присутствующие получили лишь тогда, когда явился доктор Бентсен, который был домашним врачом семейства Вит.