Элси Динсмор
Шрифт:
— Я не великан-людоед, чтобы меня так бояться, можешь идти. Я не собираюсь наводить на тебя ужас.
Элси поспешила в свою комнату и там, бросившись на кровать, плакала долго и безутешно. Это было крушение всех ее жизненных надежд. С самых ранних лет она ожидала этого часа, и казалось, что маленькое сердечко не выдержит тяжести невыразимой муки. Она была совершенно одна, так как тетушка Хлоя ушла на кухню поболтать о приезжем, не сомневаясь, что ее любимица была невыразимо счастлива от долгожданной встречи с любимым отцом.
Итак, девочка лежала одна с разбитым, израненным сердцем, всхлипывая,
— О, папа, папа! — всхлипывала она. — Мой родной папа, ты не любишь меня, меня, твою родную маленькую дочь. О, мое сердце разорвется. О, мамочка, мамочка! Если бы я могла только пойти к тебе, потому что никого нет здесь, кто бы любил меня, и я такая несчастная! Ох, я одинокая и покинутая.
В таком состоянии нашла ее тетушка Хлоя, когда вернулась в комнату час спустя. Плачущая и рыдающая, с отчаянными восклицаниями тоски, девочка лежала все в том же положении.
Няня очень удивилась, но сразу сообразив как, должно быть, страдал ребенок, она взяла ее в свои крепкие руки и, с любовью положив ее головку себе на грудь, погладила спутавшиеся волосы, поцеловала опухшее от слез личико и намочила горячий лоб.
— Моя драгоценная пташечка, мой милый ребенок, твоя старенькая няня любит тебя больше, чем жизнь. И разве моя любимица забыла о могущественном Друге сегодня, который говорит: «Любовью вечною Я возлюбил тебя» (Иер. 31:3) и «Не оставлю тебя и не покину тебя» (Евр. 13:5). Ведь Он ближе, чем родной брат, моя милая крошка, и говорит: «Забудет ли женщина грудное дитя свое... но если бы и она забыла, то Я не забуду тебя» (Ис. 49:15). Матери любят своих деток сильнее, чем отцы, дорогая, и поэтому, видишь, Иисуса любовь выше всех других, и я знаю, что ты имеешь эту любовь.
— О, няня! Попроси Его, чтобы Он взял меня к Себе и к мамочке, потому что, ох, я так одинока! И я хочу умереть...
— Перестань, перестань, миленькая, старушка Хлоя никогда не попросит об этом. Это старое сердце не выдержит, я знаю. Ты все в этом мире для своей няни, родная, и ты знаешь, что все мы должны ожидать то, что назначено Господом.
— Тогда попроси Его, чтобы Он помог мне быть терпеливой, — попросила она уставшим голосом. — И, о няня! — добавила она, снова разразившись слезами, — попроси Его, чтобы Он научил папу любить меня.
— Попрошу, мой птенчик, попрошу, — всхлипнула тетушка Хлоя, прижимая к себе маленькое тельце. — И не надо сразу расстраиваться, потому что я уверена, что мистер Хорас скоро полюбит тебя.
Прозвенел звонок к чаю, и вся семья собралась к столу, только один стул остался свободным.
— А где мисс Элси? — спросила Аделаида одного из слуг.
— Я не знаю, мисс, — последовал ответ.
— Тогда пойди и узнай, — сказала Аделаида, — может быть, она не слыхала звонка?
Через мгновение слуга вернулся, сказав, что у мисс Элси сильная головная боль, и она не будет ужинать. Мистер Динсмор внимательно следил за разговором
— Я надеюсь, она не болезненный ребенок? У нее что, часто такое бывает?
— Не очень, — сухо ответила его сестра, она видела эту встречу, и очень сочувствовала явному разочарованию Элси — я думаю что это от плача.
Он сильно покраснел и добавил недовольным тоном:
— В самом деле, возвращение родителя — причина для печали, хотя я не ожидал, что мое присутствие так огорчит моего единственного ребенка. Я не представлял себе, что она уже усвоила такое отвращение ко мне.
— Это не так, — сказала Аделаида. — Она ожидала и лелеяла твое возвращение с тех самых пор, как я ее знаю.
— Тогда она, безусловно, разочаровалась во мне, и ее горе совершенно не говорит в ее пользу, объясняй это как хочешь.
Аделаида ничего не ответила, потому что видела, что он решил возникшую неприятную ситуацию объяснить поведением Элси. Она боялась, что любое заступничество с ее стороны только еще больше увеличит его неприязнь к Элси.
В этот вечер Элси легла с тяжелой, больной головой, а маленькое сердечко было печальным и тоже болело, хотя она и не осталась без утешения. В своих печалях она обратилась к Тому, Который говорит: «Пустите детей и не препятствуйте им приходить ко Мне» (Мф. 19:14) и сладкая уверенность в Его любви и заботе постепенно успокоила ее.
На следующее утро с трепещущим сердцем, с надеждой, желая и страшась увидеть своего отца, Элси вышла в столовую к завтраку. Она робко оглянулась, но его там не было.
— А где папа, тетя Аделаида? — спросила она.
— Он не придет на завтрак, потому что еще не отдохнул после путешествия, — ответила ее тетя. — Поэтому ты не увидишь его в это утро, а может быть, и весь день, сегодня после обеда и вечером ожидается много гостей.
Элси вздохнула и выглядела печальной и расстроенной. В это утро ей было очень тяжело сосредоточиться на уроках, и всякий раз, когда открывалась дверь, она вздрагивала и смотрела вверх с тайной надеждой, что это может быть ее папа. Но он не пришел, и когда наступил час обеда, детям сказали, что они будут обедать в детской, в связи с тем что ожидается большое количество гостей. Гости пробыли до позднего вечера, в гостиную ее не пригласили, и поэтому в этот день она своего отца не видела.
На следующее утро тетушка Хлоя сказала, что дети будут завтракать вместе со взрослыми, потому что все гости, за исключением одного или двух джентльменов, уехали. Итак, Элси отправилась в столовую, где, к своему величайшему удивлению, увидела отца, который сидел и читал утреннюю газету. При ее появлении он посмотрел вверх.
— Доброе утро, папа, — тихим дрогнувшим голосом произнесла Элси.
Он на мгновение опешил, потому что впервые в жизни к нему обратились таким образом, и титул «папа» был незнаком для его слуха. Отец смотрел на нее со смешанным чувством любопытства и интереса. Он протянул было руку, но тут же отдернул ее и просто ответил: