Эмансипированные женщины
Шрифт:
— Только, панночка, — сказала она Мадзе, — никому ни слова не скажете?
— Кому же я могу сказать, дорогая панна Марта? — ответила Мадзя, пожав плечами, и простилась с хозяйкой.
«Как страшен мир! — думала она, поднимаясь наверх. — Пока у человека деньги, все падают перед ним ниц, но стоит ему обеднеть, и в него бросают каменья!»
Разговор с панной Мартой произвел на нее огромное впечатление. Она не хотела этому верить, однако за какой-нибудь час пани Ляттер упала в ее глазах. До сих пор она казалась ей полубожеством, владычицей,
Вместо страха перед начальницей появилось сочувствие к ней и жалость. Представив себе пани Ляттер лежащей на диване, Мадзя силилась отгадать, о чем может думать женщина, которая трепещет за судьбу своих детей и не знает, чем накормить завтра учениц.
«Я должна спасти ее! — сказала себе Мадзя. — Надо написать Аде».
Но тут ее взяло сомнение. Во-первых, Ада уже одолжила пани Ляттер шесть тысяч, о чем было известно даже в пансионе. Во-вторых, еще перед рождеством она выражала опасение, как бы брат ее не влюбился в Элену, и сегодня, когда так оно и вышло, как она думала, — а разговоры об этом тоже шли в пансионе, — Ада могла утратить дружеские чувства и к Элене и к ее матери.
— Да, да! — прошептала Мадзя. — Ада недовольна; это видно по ее письмам.
Письма панны Сольской к Мадзе были краткими, писала она редко, и, хотя таилась, в письмах ее чувствовалась горечь и неприязнь к Эленке.
«Элена играет сердцами», — писала Ада в одном из писем. «Она кокетничает напропалую со всеми мужчинами», — писала Ада в другом письме. А в последнем, полученном две недели назад, Мадзя прочла следующие строки: «Иногда я с отчаянием думаю о том, что Стефан не будет счастлив».
«Нет, при таких обстоятельствах не стоит просить помощи у панны Сольской».
И вдруг Мадзе пришло в голову, что опекуном Эленки и ее семьи, естественно, является сам пан Сольский.
«Если он любит Эленку и хочет на ней жениться, — говорила она себе, — то не допустит ее мать до банкротства. Нет, он даже обидится, если я ему не напишу».
Она хотела уже сесть за письмо Сольскому, но испугалась собственной дерзости.
— Боже, я просто неисправимая дура! — прошептала она. — Как можно выдавать тайны пани Ляттер и искать для нее защиты у человека, которого я видела раз в жизни?
«Дембицкий! — осенило ее, и она, как наяву, увидела апатичное лицо и голубые глаза математика. — Он меня не выдаст, он посоветует, он все уладит отличнейшим образом. Ну конечно! Он ведь друг Сольского, его библиотекарь, живет у Сольских в доме».
Но Дембицкого по вине Эленки чуть ли не выгнали из пансиона, и пани Ляттер даже не извинилась перед ним. Как быть, если он ответит, что ему нет дела до пани Ляттер?
«Нет, он этого не скажет и, если может спасти несчастную женщину, не станет губить ее».
Мадзя всю ночь пролежала как в бреду; в мыслях
Но утром Мадзе нельзя было уйти из пансиона, а перед обедом на нее напал такой страх, что она хотела даже совсем отказаться от своего намерения. Однако после обеда она решилась и спустилась вниз в квартиру пани Ляттер.
В передней она встретила Станислава.
— Пани начальница у себя? — спросила она лакея.
И опять ее охватила тревога.
— У пани какой-то гость, — ответил Станислав, пристально глядя на Мадзю.
— Я хотела сказать пани начальнице, что схожу в город. Куплю себе вуаль, — краснея, сказала Мадзя.
— Идите, панночка, я сам скажу пани начальнице. Это важный гость, да и пока он уйдет, три раза можно обернуться.
— Ну, раз так, то я не пойду, — ответила Мадзя, сама не зная, почему ей не хочется идти и отчего ее снова охватил страх.
В тот день Мадзя и в самом деле никуда не ходила, а тут еще у нее голова разболелась.
— Что мне до всего этого? — шептала она. — Зачем мне лезть в чужие дела? — Но в следующую минуту к ней снова возвращалась упорная мысль о том, что она должна пойти к Дембицкому, потому что только он может спасти начальницу.
Каким образом и на каком основании? — об этом она не думала.
Глава двадцать пятая
Изгнанники возвращаются
В это время в квартире пани Ляттер шел серьезный разговор.
За полчаса до обеда Станислав вручил пани Ляттер письмо, доставленное посыльным, который ждал ответа. Пани Ляттер взглянула на адрес, почерк показался ей незнакомым. Медленно вскрыла она письмо и прочла несколько слов на французском языке:
«Приехал сегодня; прошу позволения поговорить по известному делу. Арнольд».
— Посыльному прикажете подождать? — спросил Станислав.
— Я позвоню, — ответила пани Ляттер.
Она еще раз перечла письмо и сказала певучим голосом:
— Так, так, так! Вот и он! Мне только его недоставало!
И взору ее представился человек с физиономией пьяницы, в запятнанной, рваной одежде. Таким она видела его однажды на улице в Варшаве и таким уже много лет представляла себе своего второго мужа. Иначе и быть не могло. Ее второй муж, когда-то красивый, как Аполлон, отличался робостью. Он был так робок, что и предложение сделать не сумел, все два года совместной жизни держался с нею как лакей, довел ее до разорения, во всяком случае, ничего не сделал, чтобы предотвратить его. Когда на третьем году супружеской жизни она как-то бросила, рассердясь, что он у нее на иждивении и что она в любую минуту имеет право выгнать его, он не обиделся, просто уехал, оставив ей неоплаченные долги.