Эмбрионы
Шрифт:
– Нет, конечно… – Она возмущенно скрестила руки, улыбнувшись.
– Ха, а потом в тебе резко проснутся силы Бога Дедукции, и ты начнешь бегать с выпученными глазами и приговаривать: «Мы должны докопаться до истины!». Или еще круче: «Я знаю, это все не просто так!».
Он закатился милым смешком, и подруга его подхватила, но потом опять потускнела, погружаясь в мысли.
– Не скучали? – Анастасия улыбнулась, пряча салфетки в сумочку.
– Милая, – тихо сказал муж прямо ей в щеку, – пошли
– Но я еще о-го-го!
– Мы пойдем, Соф. А то поздно уже.
Крапивины зашагали к выходу, а Ярцева осталась наедине с рыбами: теперь их разъединяло только тонкое стекло.
***
«Добрый день, Петербуржцы. Девятое октября, полдень: сейчас на площади Восстания около киоска с мороженым "Священная корова" лежат двое голых мужчин, держась за руки…»
– Фуф, отсняли, – выдохнула журналистка, обессиленно падая на скамейку.
– Наставница! – кричал бегущий Герман, маша пакетами с едой.
– Боже правый… – Софья стыдливо прикрылась рукой. – Он постоянно накупает целые пакеты! Мы тут не пикник разбиваем (в отличие от некоторых). – Она покосилась на мужчин, лежащих с умиротворенной улыбкой на газоне.
– Наставница, я нам сэндвичи купил, – отдышавшись, начал румяный парень. – С тунцом, авокадо и рукколой, а другой с лососем и… эм…
Он вчитывался в состав, а нервы Ярцевой постепенно сдавали.
– Да не нужен мне твой лосось, мальчик! Я просила просто кофе, обычный кофе.
– Так я и его принес, – ответил тот, вороша пакеты. – Так, тут где-то был… вроде, а! Вот, с единорогом.
Софья выхватила стаканчик с единорогом и злобно глотнула напитка. Герман озирался в поисках Федора, и его взгляд упал на рекламную афишу.
– Ха! Это вы что ли? – искренне удивился тот, указывая пальцем на изображение: рекламировался новый тату-салон «БУДЕТ БОЛЬНО», где татуированная Софья стояла в позе распятого Христа под иглой улыбающегося мастера.
– Да, представь себе.
– У вас татухи есть?
Из-за угла показался Федор.
– Нет, это фотошоп. – Женщина резко отошла к оператору, а юноша – к скамейке.
– Ну, как тебе этот малец? – спросил мужчина, собирая оставшуюся аппаратуру.
– Бесит неимоверно. Строит из себя ребенка, под ногами мешается, а толком ничего не делает, – высказывалась Софья. – Вон, гляньте на него. – Она небрежно махнула стаканчиком в сторону скамейки, заваленной пакетами с едой и всякими конфетками, крендельками и вкусняшками. Герман, жуя сэндвич, замахал коллегам ладонью.
Оператор робко помахал в ответ, как вдруг мобильный рыжего затрещал – парень сразу поменялся в лице, и, оглядевшись, побежал черт знает куда.
– И что с этим кудрявым чудом делать?
– Эх, Сонечка… себя-то в его возрасте
Пару минут они постояли в тишине, наблюдая за прохожими.
– Помнится, один раз… – Мужчину прервал резкий оглушительный выстрел.
Второй, третий и тра-та-та-та…
– Обстрел! – заорали люди, накрываясь сумками.
Пули засвистели в неизвестном направлении. Софья с оператором припали к земле, прикрывая головы. Огонь был открыт секунд 10-15, хотя время летело, как мухи под наркозом.
– Господи… что это б-было? – пошатывались люди, держась за сердце.
– Сонь, ты как? – Оператор помог коллеге встать.
– Нормально. – Та быстро пришла в чувства, придерживая голову.
В ушах звенело, народ прислушивался – выстрелы закончились. Софья осмотрела площадь и людей, оценивая ситуацию, как ее взгляд примагнитился к той афише: изображение ее лица продырявлено надписью «Г».
– Что произошло? – крикнул Герман в полнейшем шоке. – Стоит в туалет отойти, а вас уже застрелили. Слушайте, а с журналистами такое всегда?..
Женщина молчала, не спуская глаз с афиши. Под кожу залезли жучки-страхи, разбегаясь по телу мурашками.
Тетрадь – в куски,
Мозги – в лохмотья!
«Какие прекрасные мышцы… такая сильная мускулатура, какое правильное лицо. Господи, он идеален! Он превосходен! Он… он!!»
– Ах! – Девушка задницей подалась вперед, сжав ягодицы.
– Черт… – выдохнул мужчина и стразу же надел штаны.
Анастасия подняла распластанное тело со стола. Ее маленькая грудь вздымалась, а главврач задумчиво наблюдал за милыми сосками, параллельно застегивая рубашку.
– Ты любишь меня? – с надеждой прошептала она.
Помолчав немного, Владислав отстраненно ответил:
– Одевайся быстрее.
«Что? Неужели…»
– Уходите из моего кабинета, скоро придет клиент.
Он собрал свои вещи и вышел.
«Просто ушел? Оттрахал и ушел? – Теперь захотелось закрыться, тоже уйти отсюда. – Он вообще меня любит? Почему я так поступаю?.. Он бросил меня, бросил…»
Девушка нехотя оделась и, когда почти застегнула все пуговицы, в кабинет кто-то вошел. Она с упованием взглянула вперед, но нет…
– Добрый день, – шепнул рыжий, аккуратно закрывая дверь.
Анастасия быстро кивнула и мягко села в кресло, допивая свой остывший чай.
– Рассказывайте. Что с работой? Есть проблемы?
– Э… фуф… ну… – он не мог собраться, а потом сорвался: – Это какой-то ужас! Моя наставница попала под обстрел пару дней назад и, боюсь…
Психотерапевт глотнула чаю и записала в блокнот: «Стрессовая ситуация повлекла…»