Эмиль. Мне тебя не вернуть
Шрифт:
— Хотел спросить, как твое самочувствие. Но, судя по голосу... Ты пришла в себя и вполне хорошо себя чувствуешь.
— Все со мной замечательно, Эмиль. Спасибо, что позвонил. Завтра на работе встретимся.
— Нет, не встретимся, Арина. Не нужно приезжать. Отдыхай. Я завтра утром постучу в твою дверь.
— Ты хотел сказать — в свою дверь?
— Нет, она давно твоя. И не надо повторять одно и то же. Эта тема закрыта. Хочешь, сейчас приеду? Я могу...
— Знаю, что можешь приехать сию же минуту, Бестужев, но не нужно. Завтра, желательно после десяти,
— Нет, никакой работы. Только после того, как ты окончательно поднимешься на ноги. Таблетки выпила?
Ох, черт! Хочется сказать, что да, но в то же время... Я не любитель врать, тем более на каждом шагу даже по пустякам.
— До завтра, Эмиль. Спокойной ночи, — шепчу, отключая звонок. Прислонившись лбом к окну, я внимательно наблюдаю за ночным городом.
Никогда не позволяла себе слабости. Но сейчас просто хочется полежать и поплакать в подушку. Теперь я понимаю, как для меня важна Дилара. Я неспроста сказала Салтыкову-старшему, что иногда полезно высказаться. Я всегда опустошаю душу подруге. Реально помогает. Она меня понимает и поддерживает. Ее поддержка выше всего, дороже золота.
«Что-нибудь хочешь? В плане еды. Завтра в магазин заеду, прежде чем к тебе подняться», — получаю сообщение от Бестужева.
«Сейчас я хочу только спать. И не думать об одном мерзавце. То есть о тебе», — посылаю в ответ. Громко усмехаюсь, выдыхаю вымученно.
Он находится так близко... Протяни руку и достанешь. Но в то же время слишком далеко...
«Понял. Ты не в духе. Спокойной ночи, Волчонок».
Качнув головой, я иду в гостиную, где Эмилия все еще смотрит фильм. Но сейчас она какая-то задумчивая. Взгляд сконцентрирован на телевизоре, но сама она думает совсем о другом.
Залезаю к ней под одеяло и обнимаю крепко.
— Малыш, может, спать пойдем?
— Я не хочу, — откликается сразу же. — Мамуль... У меня... — она поворачивается ко мне лицом, и я замечаю, как блестят ее глаза. — Я услышала ваш разговор. Ты сказала, что потеряла ребенка. Скажи, у меня был брат или сестра?
Глава 18
Слишком грустное утро. Я привыкла быть с дочерью откровенной. Рассказала ей все. Правда, на ее вопрос о том, какой пол был у второго ребенка, я ответить не смогла. Потому что не знаю. Срок был не такой уж большой, когда я потеряла его. Но почему-то чувствую, что я носила под сердцем двух девочек.
Эмилия завтракать не хочет. Но, увидев, как я расстраиваюсь, заканчивает с омлетом и бежит в комнату, чтобы переодеться.
Кошусь на часы. Наш дядя Семен должен вот-вот появиться. На самом деле я бы могла сама подвезти дочь, но иногда перед глазами прыгают черные мушки. Нужно отдохнуть немного, прийти в норму. Стресс последних дней дает о себе знать. Боюсь так садиться за руль. Не за себя — за дочь.
— Мамуль, я ухожу, — возвращается в кухню Эмилия с рюкзаком за плечами. — За меня не волнуйся. Все будет прекрасно. Лежи и отдыхай. Договорились? — выгибает
— Договорились, мама, — подшучиваю я, притягивая малышку к себе. — Будут ли еще какие-нибудь указания?
— Ну, мам, — звонко смеется мое чудо, обнимая мою шею. — Люблю тебя. Не скучай.
Легко сказать. Не представляю, как я смогу хотя бы пару дней провести без дочери, если вдруг так понадобится. А она, между прочим, взрослеет. Скоро — это примерно через десять лет у нее появится личная жизнь. И тогда я просто с ума сойду. Не смогу я отпустить свою малышку.
Убрав посуду со стола, я ее мою и убираю в шкаф. Ничего, намекающего на то, что в этом доме живет ребенок, нет. Не считая детской одежды в гардеробе. Хоть убей, Эмиль, но ты от меня больше ничего не услышишь.
Скорее бы Дилара вернулась из своей командировки. Я успела по ней дико соскучиться, а она... Она вообще в таком ступоре, что за месяц вряд ли сможет взять себя в руки и стать прежней Диларой. Если ее тот засранец оставит в покое, конечно. Но он и там нашел мою подругу и нервы продолжает мотать.
Нет, до меня просто не доходит. Он был женат, но больше времени проводил с Диларой. Значит, у них с женой так себе отношения? Или их вообще нет? Возможно, просто подпись стоит, а так они вовсе не семья...
Но в любом случае тот недомужик сделал свой выбор. Послал мою подругу, сказав, что нафиг она ему не сдалась. А сейчас сам за ней тащится, так еще и смеет угрожать. Охренели в край эти мужики, ей-богу.
Дверной звонок застает меня в тот момент, когда я иду полежать немного в нашей с дочерью кровати. Так и застываю в гостиной с телефоном в руке. Смотрю в глазок, чтобы убедиться, что пришел Эмиль. Ну мало ли... Вдруг Салтыков-старший подумал, что сможет убедить меня сейчас, когда я немного остыла.
Благо, по ту сторону двери стоит Бестужев. Открываю и удивленно хлопаю глазами. В каждой руке Эмиля несколько пакетов. Фрукты, продукты... Сладости. Чего только нет.
— Ты считаешь меня монстром?
— Шутки — это уже хорошо, — усмехается, проходя мимо меня, прямиком в кухню. — Помоги все разложить в холодильник.
— Ну, спасибо, конечно, — недовольно ворчу я, потому что часть всего, что купил Эмиль, придется выкинуть. Мы же с дочерью ни разу не обжоры, чтобы все это съесть! Срок годности истечет! — Ты напомнил мне старые добрые времена.
Эмиль замирает с пачкой круассанов в руке. Снова усмехается, а потом продолжает раскладывать все на стол.
— У меня к тебе вопрос, — серьезно заявляет он, все так же не глядя на меня. — Я нашел некоторые документы в одной из больниц Москвы. Примерно через три недели после нашего расставания... У тебя случился выкидыш.
Бестужев поднимает на меня взгляд. В его зрачках пробегает боль и разочарование. И снова опускает взгляд, буквально через считаные секунды.
— Скажи, этот ребенок был моим? Пожалуйста, Арина, — его голос становится еле слышен. — Я очень хочу это знать.