Эмиссары
Шрифт:
– Оружие?! Вздор!
– рассмеялся Кирстен.
– Все черные - трусы! Жалкие торгаши против профессиональных солдат - это даже не смешно! Да, какие-то эксцессы будут, это несомненно. Но это даже и к лучшему - так мы избавимся от самых буйных!
– Господин президент, вы недооцениваете опасность!
– возразил Салливой.
– Даже заяц в отчаянии может броситься на охотника. Репрессии приведут к стремительной радикализации заморцев. Между ними и белым большинством горданцев всегда возникали всякие шероховатости, но в основном это были не всегда благополучные, но мирные
– И что вы предлагаете взамен?! Вернуть все обратно?!
– Поздно, - покачал головой министр.
– Я предлагаю дать им что-то взамен. Создать в юго-западных пустынях три или четыре дистрикта специально для заморцев. Объявить им, что это будет их земля, на которой они смогут жить свободно и по своим законам. Дать им возможность построить там свои города, железные дороги и промышленные предприятия. Поощрять их переселение на эти территории. А затем, когда большая часть заморцев соберется там, дать им независимость. Пусть добывают сырье и продают его нам взамен на продовольствие. И собачатся друг с другом за первенство.
– Вы что, предлагаете отдать им часть Горданы?!
– в бешенстве воскликнул Кирстен.
– Бесплодную и редко населенную, - невозмутимо ответил Салливой.
– Зато вам удастся избавить от заморцев всю остальную страну. Вы ведь этого хотите, не так ли?
– Я подумаю над вашим вариантом, - с сомнением в голосе хмыкнул Кирстен.
– Послушать вас, Салливой, так за "Очищение" вообще не следовало браться. Впрочем, в конце концов, так мы заменим в наших городах черных на вполне лояльных новых граждан... Салливой! Вы опять со мной не согласны?!
– Не совсем, господин президент, - развел руками министр.
– Заморцы при всех их недостатках жили в Гордане на протяжении, как минимум, четырех поколений и считают ее своим домом. А из новых поселенцев, согласно опросам, больше тридцати процентов готовы хоть сейчас вернуться, свыше пятидесяти считают возможным возвращение в ближайшие два-три года и лишь менее двадцати намерены связать свою судьбу с Горданой.
– Они хотят вернуться, - язвительно прошипел Кирстен.
– Тогда надо постараться, чтобы им было некуда возвращаться! Могли!
– Да, господин президент!
– откликнулся министр обороны.
– Берите генерала Рэстана и выдвигайтесь в сторону базы "Запад". Завершайте подготовку!
– Есть, господин президент! Через две недели войска будут в состоянии полной боеготовности! Планы захвата Голубого дома и нейтрализации посольства на острове в стадии отработки!
– Господин президент!
– Сеймора Скэба словно катапультировало из кресла.
– Война с пришельцами - это безумие! Ее нельзя ни в коем случае допустить!
– А кто говорил тут о войне?!
– Кирстен с ухмылкой взглянул на ближайшего помощника.
– Мы лишь выполняем свои обязательства перед Чинертой, Баргандом и другими. Пусть они считают, что мы с ними. А пока легонько намекните, только Буонну, а не его начальнику, о военных приготовлениях на востоке. Лишь намекните, не больше, чтобы их не вспугнуть.
– Значит, мы воевать не будем?
– с
– А этого я тоже не говорил. Мы еще выбираем. Поэтому, Могли, надеюсь, вы там приглядите за Рэстаном, чтобы не совершил никаких глупостей. И помните: наша цель - великая Гордана, и мы должны ее достичь наиболее эффективными средствами!
Глава 49. Вера, надежда, любовь
– Ну что, полковник, будем прощаться!
– генерал Рэстан, уже одетый в полевой камуфляж, протянул руку Кену Собеско.
– Значит, война?!
– сердце у Собеско словно на секунду провалилось куда-то вниз, но тут же вернулось на место.
– Приказа еще не было, - с неудовольствием произнес Рэстан.
– Но как только он будет отдан, мы его выполним, не сомневайтесь! Так и можете передать.
– Передам, - кивнул Собеско.
С памятного приема в Голубом доме прошло уже десять дней, но пришельцы так больше и не проявили интереса к новоиспеченному советнику посольства. Поэтому отчеты, которые Собеско отправлял в Лешек каждые два дня, он заполнял своими наблюдениями и впечатлениями от бесед с горданскими военными и просмотра местных газет и телеканалов.
Ему хватило всего нескольких дней, чтобы сделать для себя четкий вывод: Гордана не готовилась к войне - по крайней мере, морально. Пришельцы и даже целый Восточный континент начисто пропали из информационного пространства страны. Вместо этого горданцы в последнее время проявляли какую-то нездоровую тягу к развлечениям. В газетах на первых полосах печатались сплетни из жизни звезд кино, музыки и спорта и красочные фото с полу- (а иногда и совсем) раздетыми девицами на все вкусы. Программы практически всех без исключения телеканалов превратились в сплошное месиво из непритязательных комедий, всевозможных шоу, концертов и спортивных репортажей, отодвинувших даже ежедневные новости в какие-то глухие углы. Весь Реперайтер был залеплен яркими аляповатыми афишами с рекламой представлений и матчей.
Горданскую публику старательно и квалифицированно убаюкивали. Возможно, где-то за этим фасадом, тщательно скрываемая от глаз общественности, велась какая-то подготовка к возможному конфликту, но Собеско, не будучи профессиональным разведчиком, ее пока не обнаружил. Даже горданские офицеры, с которыми ему приходилось общаться, решительно не ожидали никаких столкновений с пришельцами и не готовились к ним. Генерал Рэстан и его дочь были единственными, кто не только знал о приближающейся грозе, но и готовил ее.
– Рита, а вы тоже едете с отцом?
– спросил Собеско.
– Нет, - первый лейтенант Ритэйни Рэстан покачала головой.
– Я остаюсь в столице. Здесь тоже есть, чем заняться.
– Например, Голубым домом, - криво улыбнулся Собеско.
– Вас туда больше не приглашали?
– Не-а, - Рита улыбнулась в ответ.
– Они там такие негостеприимные. Вас тоже туда не зовут?
– Пока нет, - вздохнул Собеско.
– Так и приходится маяться бездельем.
– Знаете, Кен, - Рита искоса взглянула на него.
– У меня завтра, кажется, будет свободный день. Не составите мне компанию?