Эмма. Любовь и дружба. Замок Лесли

Остин Джейн

– Да… Похоже, все зависит лишь от капризов миссис Черчилль, в которых, как я поняла, она довольно непостоянна.

– Ах, Эмма! – с улыбкой воскликнула миссис Уэстон. – А могут ли капризы быть постоянны? – И, повернувшись к Изабелле, которая в их разговоре не участвовала, добавила: – Дорогая миссис Найтли, понимаете ли, во мне нет такой уверенности, как в мистере Уэстоне, что его сын все же сможет нас навестить. Это зависит лишь от желаний и настроения его тетушки – другими словами, от ее характера. Вам, моим дочерям, я осмелюсь сказать правду. Анскомом заправляет миссис Черчилль, а она женщина очень своенравная. Приезд мистера Фрэнка Черчилля полностью зависит от того, захочет ли она его отпустить.

– Ох,

да, миссис Черчилль! Кто ж ее не знает! – подхватила Изабелла. – Не могу думать о бедном юноше без сочувствия. Как тяжело, должно быть, пребывать под одной крышей с человеком, у которого столь скверный нрав. К счастью, нам эта участь незнакома, но жить так – пытка! Хорошо, что у нее никогда не было своих детей! Бедняжечки, она бы их совсем измучила.

Эмме хотелось побыть с миссис Уэстон наедине. Тогда она бы точно узнала больше: миссис Уэстон всегда говорила с ней откровенно, однако в присутствии Изабеллы позволить себе этого не могла. Эмма верила, что от нее подруга не стала бы скрывать совершенно ничего о Черчиллях и поведала бы все, кроме определенных видов на судьбу юноши, о которых ее воображение уже помогло составить некоторое представление. Теперь же миссис Уэстон добавить обо всем этом деле было нечего. Вскоре в гостиной к ним присоединился мистер Вудхаус. Он не мог долго сидеть в мужской компании после ужина. Ни вино, ни беседы его не привлекали, и он с радостью перешел к тем, с кем всегда чувствовал себя легко и свободно.

Пока он болтал с Изабеллой, Эмма воспользовалась минуткой и заметила:

– Значит, вы сомневаетесь, приедет ли ваш сын. Очень жаль это слышать. Первая встреча всегда тяжела, и чем скорее вы познакомитесь, тем лучше.

– Да, и после каждой отсрочки со страхом ожидаешь вслед и других. Даже если это семейство, Брейтуэйты, не приедет, то, боюсь, найдется другой предлог обмануть наши надежды. Сам он, несомненно, приехать хочет, однако Черчилли не желают его ни с кем делить. Это ревность. Они ревнуют его даже к родному отцу. Одним словом, я и не смею надеяться, что он приедет, и хотела бы, чтобы мистер Уэстон не радовался раньше времени.

– Он обязан приехать, – сказала Эмма. – Пускай хотя бы на два денечка – обязан. Мне сложно представить, чтобы молодой человек настолько не мог распоряжаться собственной судьбой. Да, девушке, попади она в злые руки, сложно вырваться из плена и попасть к тем, с кем она хочет быть. Но что может так удерживать молодого человека, не давать ему провести хотя бы недельку с отцом – этого я понять не могу.

– Чтобы судить о том, что он может, а что – нет, надо сперва побывать в Анскоме и узнать, какие там порядки, – заметила миссис Уэстон. – Вероятно, стоит придерживаться такого правила, прежде чем судить о любой семье, однако в случае с Анскомом, я полагаю, дело обстоит еще труднее: там все подчиняется миссис Черчилль и ее капризам.

– Но ведь она так любит своего племянника, просто души в нем не чает. И, как мне показалось, для особы вроде миссис Черчилль было бы вполне естественно, постоянно помыкая своим мужем, которому она обязана всем, в то же время угождать племяннику, которому она не обязана ничем.

– Милая моя Эмма, у вас такой добрый нрав, что вы никогда не сможете понять такого человека и его мотивы – даже не пытайтесь. Не сомневаюсь, что иногда он и в силах на нее влиять, однако невозможно всегда знать заранее, что и когда ей взбредет в голову.

Эмма выслушала и холодно подытожила:

– Как бы то ни было, он должен приехать.

– Возможно, в одних вопросах он обладает большим влиянием, – продолжала миссис Уэстон, – а в других – меньшим. Не исключено, что его визит к нам относится как раз к последним, и миссис Черчилль в этом к его мнению не прислушивается.

Глава XV

Мистер Вудхаус вскоре

захотел чаю, а выпив его, был готов ехать домой. Три собеседницы всячески старались отвлечь его от мыслей о позднем часе, покуда остальные джентльмены не присоединились к ним в гостиной. Мистер Уэстон, человек разговорчивый и общительный, не любил расставаться с друзьями слишком скоро, и все же наконец все они собрались в одной комнате. Первым вошел мистер Элтон, он был в прекрасном расположении духа. Миссис Уэстон и Эмма сидели на софе, и он тут же, не дожидаясь приглашения, разместился между ними.

Эмма тоже пребывала в хорошем настроении после разговоров о возможном приезде Фрэнка Черчилля, а потому была готова забыть неподобающее поведение мистера Элтона и вернуться к прежней своей благосклонности. Он первым же делом заговорил о Харриет, и Эмма, одарив его дружеской улыбкой, приготовилась слушать.

Он выразил крайнюю обеспокоенность состоянием ее подруги – ее милой, чудесной, любезнейшей подруги. Есть ли вести? Не сообщали ли ей о ее здоровье за время их визита? Он очень встревожен и должен признаться, что природа ее болезни внушает ему некоторые опасения… И в таком духе он еще попричитал некоторое время, не слишком прислушиваясь к ответам, но отдавая должное ужасам больного горла. Эмма же снисходительно его слушала.

Однако разговор принял неожиданный оборот: внезапно оказалось, что он больше обеспокоен здоровьем не Харриет, а Эммы – как бы она не заразилась больным горлом от своей подруги, как бы не подхватила тот же недуг. Он принялся пылко уговаривать ее воздержаться от визитов к больной, умолял дать ему обещание не рисковать, покуда он не разузнает все у мистера Перри. И хотя Эмма пыталась обратить все в шутку и вернуть разговор к заботам о Харриет, причитаниям его не было конца. Все это Эмму разозлило. Что ж, сомнений не было – он и впрямь сменил предмет обожания с Харриет на нее. Какое чудовищное, презренное непостоянство! Она с трудом держала себя в руках. Мистер Элтон повернулся к миссис Уэстон за поддержкой: ведь она, разумеется, с ним согласна? Не поддержит ли она его мольбы, чтобы мисс Вудхаус не приходила к миссис Годдард, покуда не станет ясно, что недуг мисс Смит не заразен? Пока мисс Вудхаус не даст ему обещания, он не успокоится – не поможет ли миссис Уэстон своим влиянием его добиться?

– Столько внимания к другим, – продолжал он, – и совершенно никакой заботы о себе! Она просила меня остаться сегодня дома и лечить простуду, а сама не обещает не подвергать себя риску заразиться гнойной ангиной. Миссис Уэстон, разве это справедливо? Рассудите нас. Неужто я не вправе сетовать? Я уверен, что вы меня поддержите и поможете ее убедить.

Эмма заметила, что миссис Уэстон немало удивилась тому, как мистер Элтон словами и манерами присвоил себе право первостепенной заботы об Эмме. Сама же она была настолько возмущена и оскорблена, что не смогла найти слов, чтобы поставить его на место. Она лишь смерила его таким взглядом, который, по ее мнению, должен был привести его в чувство, и пересела с софы на стул поближе к сестре, уделяя все свое внимание ей.

Эмма не успела оценить, как мистер Элтон воспринял этот безмолвный упрек, поскольку тут же произошло новое событие: с улицы вернулся мистер Джон Найтли и сообщил всем присутствующим, что землю замело и что снегопад не прекращается, а только усиливается, и затем обратился к мистеру Вудхаусу со словами:

– Лихо вы, сэр, встречаете зиму! Такая метель вашему кучеру и лошадям будет в новинку.

Бедный мистер Вудхаус от страха оцепенел, прочие же сразу заговорили: кто-то удивлялся, кто-то заявлял, что этого следовало ожидать; одни взволнованно сыпали вопросами, другие их успокаивали. Миссис Уэстон и Эмма изо всех сил старались приободрить мистера Вудхауса и отвлечь его от речей зятя, который совершенно бесчувственно торжествовал: