Эмма

Дэвид Гарнер

– Простите, если я вас поставила в неловкое положение, но поймите меня правильно. В знак нашего знакомства мне хотелось бы вам оставить что-то на память. Понимаю, этот подарок выглядит весьма ценным, так оно и есть, но для моего сердца хранить его у себя – это большая ноша. Всё дело в том, что моя младшая сестра тоже погибла, хотя и не в столь юном возрасте. Я хотела бы выразить этим подарком свои соболезнования.

– Но… – событие сегодняшнего дня останется в памяти Эммы надолго.

– Поверьте, мне этот кулон очень дорог, но больно смотреть

на него каждый день, поэтому я и хочу отдать его вам, может быть, вы сможете его носить, как талисман, может быть, на удачу. Примите его, пожалуйста! Будьте так любезны.

– Я даже и не знаю, но хорошо, я приму его как талисман на удачу, – этот момент очень смущал Эмму, и вообще она чувствовала себя не своей тарелке.

Эмми не могла отказать в столь вежливой просьбе и, взяв кулон, взглянула на него. Он действительно был очень красив и наверняка дорого стоил. Эмма хотела ещё раз поблагодарить женщину за столь красивый подарок, но та не позволила, опередив следующей фразой:

– Нам пора! Я очень рада, что вы приняли мой дар. Благодарю вас, милое дитя.

Не дождавшись ответных слов, пожилая женщина развернулась и быстрыми мелкими шажками направилась в ту сторону, откуда прибыла со своим сопровождающим, который так и молчал, не проронив ни единого слова.

Раздался раскат грома, резко начинался дождь, и девушка поспешила в дом, спрятав кулон в кармане платья.

Ливень шёл весь оставшейся вечер. Впервые за столь долгое время вся семья собралась за ужином. Гробовая тишина царила за столом. Это безмолвие нарушал только стук столовых приборов, но это было приятно: звуки жизни, которых так не хватало этому дому, проявление какой-то совместной деятельности.

За ужином, хотя и семейство начало возвращаться к традиционному вечернему времяпрепровождению, Эмма думала и о кулоне, и о том молодом парне, который покорил её своей загадочностью. Да и сама ситуация знакомства для неё была в высшей степени необычной.

– Эмма, ты о чём-то задумалась? – неожиданно задала вопрос своей старшей дочери Мэри-Энн.

– Я просто рада, что мы все вместе за столом, боюсь и молвить что-либо.

– Жаль, что не все, – глубоко вздохнув, с сожалением произнесла мать и снова ушла в себя, в свои грустные мысли и тоску по младшей дочери.

Эмма хотела что-нибудь сказать на это, но у неё не нашлось подходящих слов для ответа, поэтому до завершения трапезы все так и просидели в тишине.

Ужин завершился небольшим кусочком лимонного пирога и кружечкой травяного чая с мятой и лавандой.

Глава 7

Следующее утро, после ночного ливня, оказалось волшебно прекрасным. Капли холодного дождя свисали с последних увядающих листьев деревьев, словно сверкающий под лучами света хрусталь. Сияло солнце, и где-то вдалеке за лесом слабо виднелась радуга от испарений и лучей восходящего светила.

– Проснитесь, дорогая Эмма, – раздвинув занавески на окнах, сказала Пифия.

– Нет! – девушка закуталась в одеяло. –

Мне не хочется.

– Просыпайтесь, мадемуазель, завтрак уже подан.

– Ах, Пифи, мне так плохо спалось.

– Отчего же?

– Знаешь, мне снова снилась Сьюзи.

– Да, и что же снилось? Вы хотите поделиться со мной своими переживаниями? – Пифия всегда была понимающей женщиной, готовой выслушать переживания близких ей людей, если это требовалось.

– Да, я бы хотела, – с грустью в голосе произнесла молодая особа.

И около часа они болтали о снах. Служанка попыталась успокоить юную девушку.

– Я думаю, что всё будет хорошо. Ведь сны, как по мне, это просто видения, они нечего не значат, лишь повторяют то, о чём часто думаешь.

– Ты права, Пифи, но мне всё ровно неспокойно. Знаешь, это словно камешек, подвязанный на верёвочку вокруг сердца. Мне кажется, что даже дышать от этого тяжеловато стало.

– Идите, умойтесь, а я пока заправлю вашу пастель.

– Пифи… – в голове Эммы проскочила мысль рассказать о необычной вчерашней встрече, но эта идея быстро погасла.

– Что?

– Нет, ничего, – и девушка, взяв приготовленное полотенце, вышла из комнаты.

Приведя себя в порядок, Эмма спустилась в столовую. Как обычно, она завтракала одна. Вчерашний ужин был исключением, к семейным завтракам они всё же не были готовы, да и вообще это и в обычной жизни было редкостью.

– А мои родители уже позавтракали? – поинтересовалась Эмма.

– Ваш отец да, а Мэри-Энн снова попросила только чай и на этот раз угостилась одним горячим сахарным тостом, от которого не смогла отказаться, ведь он ей очень нравился.

– Хотя бы так. Хорошо, что она уже ужинает. Я искренне была рада видеть своих родителей вместе за одним столом как раньше.

– Да. – Служанка улыбнулась, но в глазах ее заблестели слезы. – Кстати, сегодня хороший денёк, несмотря на такой сильный ливень вчера ночью. – Пифия вытерла глаза, чтобы никому не было видно, что пара слезинок хотела скатиться по её пухлым смуглым щекам.

– Я видела кусочек радуги, она такая красивая, – и девушка слабо улыбнулась.

– О, я вижу улыбку на вашем личике. У вас улыбка ангела, – улыбнулась в ответ Пифия и, обняв Эмму, ушла выполнять свои ежедневные обязанности по дому.

Покончив с завтраком, девушка решила сходить на прогулку в ближайшую деревню, но перед тем проведать могилку сестры на кладбище.

Нарвав в саду жёлтых роз, она отправилась в дорогу и минут через десять уже была на месте. Увидев маленькую белую розу, Эмма поняла, что ее наверняка оставил отец. Роза была свежей, значит, он приходил недавно, наверное, час назад. Такой вывод она сделала, потому что смогла уловить лёгкий аромат сигар, которые любил курить её отец, особенно, когда нервничал, а поход на могилу дочери непростое испытание для родителя. Но он был здесь, и это зародило надежду на то, что всё-таки у неё очень сильный отец – она всегда верила в его силу и вдохновлялась ею.