Эммануэль. Римские каникулы
Шрифт:
– Напротив! Но эти танцовщицы были изготовлены много веков назад. Так что сейчас не стоит сводить все к формальностям, ведь правда?
– Жаль, что Брижит Бардо сейчас в Париже! – восклицает журналист.
Идея подобного противостояния вызывает всеобщий смех. Но Эммануэль решительно отвечает:
– Она, похоже, лишает бедных ослов их мужественности. Встаньте на их защиту, господа!
Снова смех. Сильвана, которая продолжает играть роль переводчика, переводит эту последнюю фразу, подавляя улыбку. Затем мигают вспышки фотокамер, направленных на Эммануэль, и она объявляет:
– Пресс-конференция закончилась. Всем спасибо.
И вот, не без труда
Потом они будут сидеть за столом, уставленным стаканами и чашками, вокруг которого будут тесниться с полдюжины людей. Эммануэль находится в центре, с бесстрастным лицом, но с яростью в сердце. Сильвана, со своей стороны, не делает ничего, чтобы ей помочь. Она наслаждается коктейлем, достает длинную сигарету и забавляется храбрыми потугами Эммануэль. Перед ней сидит женщина в черной шляпе, которая медленно водит руками, покрытыми кольцами и тяжелыми браслетами. «Возможно, она и красива, когда обнажена, но, если судить по ее стилю, было бы лучше, если бы она оставалась одетой», – размышляет Эммануэль.
Вновь и вновь журналист с блокнотом в руке задает вопросы:
– Нет, я не собираюсь разводиться. У меня на это нет ни малейшей причины, а в остальном…
– Речь не идет о бегстве. Скорее это каприз… Разве не говорится «la donna `e mobile» [8] в одной из итальянских опер? [9]
– Конечно, мой муж изменяет мне. И я тоже изменяю ему!
– Да, я планирую остаться в Италии на некоторое время.
– Нет, я еще ничего не видела. Кроме очаровательного антикварного магазинчика.
8
Женщина изменчива. (Прим. автора.)
9
Речь идет об опере Джузеппе Верди «Риголетто» (1851). (Прим. ред.)
– Да, я купила несколько очень любопытных картин. Двух Гуттузо: я обожаю стиль «Маха обнаженная» [10] . Одного очень яркого Фонтана: белый холст разрезан бритвой и неотразимо напоминает мне женский половой орган. И еще эти этрусские вазы… возможно, сомнительного происхождения, но такие красивые!
– Три миллиона лир, – комментирует Сильвана по-итальянски. – Если она останется, все антиквары района Порта Портезе будут обеспечены работой… [11]
10
«Махa обнаженная» – картина испанского художника Франсиско Гойи (1746–1828). (Прим. ред.)
11
Порта Портезе (Портовые ворота) – ворота в Риме в бывшей стене Аврелиана. Эти ворота имели два арочных пролета и полукруглые кирпичные башни, и по форме они напоминали другие ворота Аврелиановой стены – Аппия, Фламиния и др. При папе Урбане VIII их снесли и в 1644 году построили новые, которые расположились на 450 метров севернее.
– Простите? –
– Я сообщила нашему другу о вашей реакции перед картиной Фонтана: переложить ваши губы на холст!
Репортер в восхищении поспешно записывает ответ. Другой вопрос:
– Что вы будете делать в эти выходные, мадам?
– Она будет нашей гостьей, естественно, – вступает в разговор дама, увешанная ювелирными изделиями. – Напишите, что она будет у князя Кортезе, в его замке Альбано, по случаю его дня рождения.
– Было бы слишком смело просить персональное приглашение? – спрашивает репортер.
– Боюсь, что так. Вы знаете, мой муж не слишком жалует прессу и ее заявления по поводу его личной жизни.
– Могу ли я, по крайней мере, рассчитывать на программу праздника? Имена гостей, меню?
– Я позабочусь об этом, – вмешивается Сильвана. – Интервью закончено.
– Еще несколько вопросов…
– Нет. Я предложила вам этот эксклюзив, но не требуйте от меня слишком многого.
Журналист неохотно пожимает руку Эммануэль и салютует Сильване, а та в ответ, прощаясь, махнула ему рукой.
«Фиат уно турбо» мчится по автостраде. Эммануэль впервые управляет маленькой машиной. Она забавляется тем, что обгоняет других, по-спортивному вписываясь в виражи. Сильвана охотно предоставила ей руль.
Включено радио. Какой-то певец выдает свои рулады совсем не в итальянском стиле.
– Кто это? – заинтригованно спрашивает Эммануэль.
– Дзуккеро Форначари – наш… местный Брюс Спрингстин. Вы теперь поймете один из его хитов: Overdosi d’amore [12] . Нужно ли переводить?
12
Передозировка любви.
– Не стоит. Какое хорошее название!
Эммануэль вдавливает педаль акселератора, но Сильвана пытается утихомирить ее:
– Мы должны прибыть в замок на ужин, а не к моменту, когда только начнут накрывать на стол.
– Неужели мы действительно обязаны быть там? Эта княгиня не вызывает никакой симпатии.
– Мне тоже так кажется. Кроме того, Марсия ненавидит всех остальных женщин. Я оставляю вас за рулем еще пару километров до выхода с автострады.
– Вы боитесь?
– Вовсе нет. Но маршрут следования слишком сложен: вы заблудитесь среди всех этих перекрестков.
В принципе, решение Сильваны устраивает Эммануэль. Но она в этом, конечно же, и не думает признаваться. Вот уже более часа она сидит за рулем, и у нее болят запястья. Краем глаза она видит высокую гору, возвышающуюся на горизонте позади линии леса. Она неловко тормозит. Сильвану, брошенную от резкого торможения вперед, удерживает ремень безопасности, но листы бумаги, лежавшие у нее на коленях, слетают вниз.
– С меня хватит. Я хочу любоваться пейзажем.
Эммануэль выходит из автомобиля и потягивается. Сильвана делает то же самое. Она закуривает сигарету, созерцая высокую гору и густой лес. Воздух божественный, а тишину едва нарушает далекий шум двигателя. Эммануэль обнимает Сильвану за плечи.
– Прошлой ночью я занималась любовью, – шепчет она ей на ухо.
– Я знаю.
Голос Сильваны бесстрастен.
– Только не рассказывайте мне ничего. В противном случае, вместо того чтобы наслаждаться с вами, я убью вас.
– Почему вы не спросили меня об этом?
– Почему вы не подождали меня? – говорит в ответ Сильвана.
Она высвобождается из объятий и поворачивается, чтобы посмотреть Эммануэль в глаза.
– Я никогда не стала бы вас просить, но я буду ждать вас вечно.