ЭмоБой (Порок Сердца)
Шрифт:
Темное небо Эмомира покорно отреагировало на его приказ, засияв переливающимся неоновым разноцветьем. Все тусующиеся на площади радостно завопили и захлопали в ладоши.
— Вечеринка продолжается! Жжем не по-детски! Зажигаем небо! — кричал в экстазе Эгор.
Не хлопали только клоун и Кот. Вернее, хлопали, но только глазами — от удивления и недоумения.
— Он сам не знает, что в него заложено, — бормотал Кот. — Он становится все сильнее и сильнее и меняет Эмомир под себя. Королева не обрадуется.
— Да. Какому же правителю
— Не думаю, что Эмобой сильнее Королевы. Они равны по силе, единственные высшие создания в Эмомире. Но Королева — зрелая женщина, а Эгор — еще просто ребенок. Посмотри, как он резвится в лягушатнике с этими куклами.
— С эмо-кидами. Ну да. Дети. Эгор как будто снова в ванне со своими разноцветными игрушками. Взрослые не получают такого кайфа от купания. У них другие игрушки, хотя у некоторых все равно резиновые.
— Вот. Обязательно надо спошлить. Еще и так плоско.
— Видишь ли, Кот, я и сам раньше был плоским. Теперь я круглый, а шутки так и остались плоскими.
— Ну ладно, эту нудистскую вечеринку пора заканчивать. Ваше сиятельство! — сложив лапы рупором, закричал Кот. — Ваше сиятельство! Господин Эмобой!
Но Эгор не обращал на него никакого внимания, продолжая барахтаться в воде.
— Чего ты прикопался к парню? Пусть веселится. Наконец-то он забылся и может не думать про свои беды. Вали в свой дворец, у него еще два дня. Зачем весь кайф обламывать.
— Нет. Нет у него никаких дней. Королева переоценила свои душевные силы. Она не в силах больше ждать. Она просто рвет бабочек и мечет ножи во всех придворных. Она летает по дворцу, как привидение, и стонет, как сто голодных львиц. С тех пор как Эгор вышел из дворца, она ничего не ест, лишь пьет амброзию и кричит: «Приведите его скорей!» К тому же, как я понял, Эгор покончил со своими делами чести в Реале.
— Не нравится мне вся эта ваша затея с союзом бабочки и Эмобоя! Ничего хорошего из этого не выйдет. К тому же Эгор добрый и не будет ни с кем воевать. Он даже своих убийц пощадил.
— Простить своих врагов есть высшая мера наказания для них. На такое способны лишь самые великие воины. И только такой воин и может стать королем Эмомира. А насчет потомства не беспокойся, это не твоего ума дело, клоун.
— Тьфу, зануда хвостатая, — в сердцах плюнул Тик и отвернулся от Кота.
— Мания! — истошно завопил Кот, будто вспомнив мартовскую молодость. — Эгор! Пора заканчивать мальчишник.
— Котяра! Здорово, псих! Чего так орешь? Клоун на хвост наступил? — Эгор вынырнул из воды прямо перед ученым и, мокрый и голый, полез обниматься. — Вот теперь ты точно моченый. А я гуляю — жгу — тусую. Имею право. Я Кити спас, Кот. Правда, правда. Скажи, клоун.
— Ваше сиятельство, — вывернулся юлой из объятий Эмобоя Кот, — вас ждет
— Что случилось? — сразу приуныл и осунулся Эгор. — У меня еще два дня. Никаких королев, Кот! Ну что за подстава.
— Прикройтесь, сир, тьфу, Эгор!
— О, точно. Извините. — Стремительно трезвея, Эгор кое-как натянул свои узкие джинсы и балахон.
— «Праздник кончился. Добрые люди второпях надевают кальсоны», — грустно продекламировал клоун.
— Ну что, доволен, котяра? Не можешь видеть, когда кому-то хорошо? Испортил веселье? — спросил одетый Эгор. — Рассказывай, чего твоей бабочке приспичило?
Из бассейна выпрыгнула Мания, на секунду обняла Эгора сзади, прижавшись к нему всем телом, и сразу отпрыгнула, испугавшись то ли своего порыва, то ли непонятных зверьков — смеси обиды и недоумения. Они были похожи на гибрид ехидны с голой кошкой, на длинных, словно надломленных, птичьих ножках и скатывались с Эгора вместе с хмелем.
— Ну, я весь внимание, — сказал Эгор, вопросительно глядя на Кота, который встал в позу, готовясь произнести речь, и выдерживая паузу, как обычно нервно поправляя очки.
Паузы хватило Мании, чтобы натянуть шорты, клоуну — чтобы пустить слюну, подглядывая за ней, а Эгору — чтобы окончательно протрезветь и разозлиться. Внезапная темнота, накрывшая площадь шапкой-невидимкой, разрядила атмосферу. Будто огромная черная туча закрыла сияющую цветомузыку зажженного Эгором неба. Тусовка в бассейне замерла в ожидании, и как только черная туча обрушилась на площадь тысячами фрагментов-бабочек, куклы, не одеваясь, бросились бежать прочь. Все пространство вокруг фонтана шелестело крыльями, словно бархатная душа ночи ожила, спустилась с неба и порхала вокруг Эгора. Траурницы, бражники, мертвые головы… Кроме них, вокруг ничего не было видно.
— Эй, кто девчонок заказывал на вечеринку? Эгор, не ты? Путана, путана, путана — ночная бабочка, но кто же виноват? — пропел невидимый в бабочном роении Тик-Так.
— Опять пошлишь ты, красный недоумок, — услышал Эгор знакомый гипнотический, чуть скрежещущий голос.
Вмиг на площади снова стало светло. На пылающее разноцветное небо всходило солнце, фрейлины королевы сели на площадь, образовав широкий круг, в центре которого зависла Маргит, вперив зеленые глаза в Эгора и трепеща, как квадратный черный флаг.
— Приветствую тебя, мой юный Эмобой! Как утренние воды, не прохладны? Я слышала, тебя поздравить можно, всех ты победил? Огонь в душе и злобу в сердце в воде фонтана ты надежно дотушил? Я знаю, добрая душа, ты подарил желанье снова жить своей подружке. Что ж, ты — дитя, и я не буду отбирать твои игрушки. Мне главное, чтоб ты со мною был и телом, и душой. Через два дня сольемся мы с тобою. Пока же ты играй в игру свою! Вот только все вокруг крушить не надо, не мной и не тобой небес порядок заведен. Здесь Эмомир, не станет он ни раем и ни адом, оставим все как есть. Согласен, Эмобой?