ЭмoLove
Шрифт:
— Что происходит? — спросила Марика, он застегнул сумку и закинул ее на плечо.
— В Москву сейчас уеду, — ответил он, подходя к ней. — Надо бы матери позвонить, предупредить. К тому же я все равно планировал на каникулы к брату съездить. Думал, ты в Греции будешь. А Глеб давно зовет меня. Предлагает после школы у них в бригаде работать. Все равно поступить в Московский институт я не смогу, а тут учиться не хочу, да и на завод тоже не стремлюсь.
Кирилл двинулся в коридор. Марика поспешила за ним. Она так растерялась, что не знала, что сказать. Слезы наворачивались
Дверь раскрылась, и в квартиру вошла полная низенькая женщина. Она с изумлением посмотрела на Кирилла, потом перевела взгляд на Марику и улыбнулась.
— Добрый день, Татьяна Павловна, — вежливо поздоровалась та.
— Здравствуй, здравствуй, девочка! Рада тебя видеть, — ответила Татьяна Павловна. — Вы гулять идете? — обратилась она к Кириллу. — А сумку зачем взял?
— Мам, я в Москву сейчас уезжаю, — торопливо заговорил он. — Я тебе говорил, что хочу на каникулы, помнишь? А ты разве сегодня не на сутках? Тогда, может, проводишь меня?
И Кирилл глянул в глубь коридора. Марика сразу вспомнила, что его отец привел какую-то женщину и что, возможно, они все еще находятся в квартире.
— Так я вышла в смену, — торопливо заговорила она, — но прибежала тетя Паша и попросила с ней поменяться. Что-то там у нее дома, ей завтра день нужен свободный. Так что я завтра за нее отработаю, но конечно на эти часы меньше. А ты чего вдруг решил сегодня-то ехать? Да и в дорогу бы тебя собрать нужно! И Глебушке что-нибудь передать из дома! Bы меня подождите, я быстро!
Татьяна Павловна сняла куртку.
— Но, мама! — начал Кирилл.
— Ах ты стервь какая! — раздался в этот момент веселый мужской голос. — Все-то тебе мало! Как выпьешь, так тебя и машина не удовлетворит!
— Так у тебя повисло все давно! — визгливо ответил женский голос.
— Конечно, мы же в отрубе были! — ответил мужчина. — А со сна хоть у кого повиснет!
Раздался стук открываемой двери, и в конце коридора появились заспанные и все еще пьяные Николай Игнатьевич и его подружка.
— Мама, пойдем! — быстро сказал Кирилл и двинулся к двери. — Проводишь меня!
— Ах ты, скотина! — тихо и грустно сказала Татьяна Павловна, глядя на подходящего Николая Игнатьевича.
Женщина, увидев ее, тут же спряталась за его спину.
— О! Какие люди! — расплылся он в пьяной ухмылке. — Женка моя тута! Ты ж на работе! Или мне белочка [12] на плечо села? И ты мне просто кажешься?
— Я пошла, — проговорила женщина бесцветным голосом, сунула ноги в сапоги и накинула пальто.
12
Белочка — на сленге белая горячка.
Она шмыгнула мимо Кирилла и прижавшейся к нему Марики. Но Татьяна Павловна схватила ее за край пальто.
— Куда? — зло проговорила она. — Долго ты таскаться сюда будешь? А? Среди белого дня при живой жене?
— Да пошла ты! — крикнула женщина, дернула пальто
Та пошатнулась, но потом толкнула ее. Николай Игнатьевич довольно захохотал. Его тусклые глаза начали блестеть. Все происходящее явно доставляло ему удовольствие.
— Опаньки, — радостно забормотал он, — сейчас увижу кошачью [13] драку. Давненько бабы из-за меня не сцеплялись!
13
Кошачья драка — на сленге драка женщин.
— Ты еще толкаться?! — взвизгнула женщина и ринулась на Татьяну Павловну.
— Я попрошу вас оставить мою мать в покое! — сухо произнес Кирилл, схватив ее за плечо. — И немедленно покиньте квартиру!
— Но… — возмущенно начала женщина. Кирилл раскрыл дверь в коридор и мягко подтолкнул ее к выходу.
— Ты еще, щенок, тут будешь… — продолжала она и злобно на него посмотрела.
— Уходите подобру-поздорову, — твердо проговорил Кирилл. — И лучше здесь не появляйтесь!
— А ты чего зубы скалишь? — спросила она, остановившись на пороге и развернувшись к Николаю Игнатьевичу.
— Иди, дурочка! — ответил он. — А то сейчас моя женка патлы тебе повыдирает, да и сынок, как видишь, тоже сурово настроен.
— Ну, попросишь ты еще у меня! — угрожающе произнесла она, сплюнула и стремительно покинула квартиру.
— А вот патлы я тебе выдеру, чертов кобель! Все никак не угомонишься?! — нервно проговорила Татьяна Павловна и придвинулась к мужу.
— Ты чего, чего? — тут же испугался он и попятился.
— Мы пошли, — четко произнес Кирилл, стараясь не смотреть на расстроенное лицо матери. — Вы уж тут без нас разбирайтесь. Мам, приеду, сразу позвоню.
Он не стал дожидаться ответа, взял Марику за руку и вышел в открытую дверь.
Когда они оказались во дворе, Кирилл опустил голову и быстро пошел вдоль дома к автобусной остановке. Марика не отставала. Солнце по-прежнему заливало улицы, но она уже этого не видела. На душе становилось все мрачнее.
— Ты прости за эту сцену, — сказал Кирилл, не глядя на нее.
— Ну что уж тут поделаешь? — вздохнула Марика. — А они… ну…
Она замолчала.
— Не волнуйся, — усмехнулся он. — Отец ее как огня боится. Мать хоть и тихая на вид, но приструнить его умеет. Есть поезд до Москвы на 18.30, без перехода сказал Кирилл, — на него точно успею. И в 7 утра уже выйду на Казанском вокзале.
Завернув за угол дома, они увидели, что к автобусной остановке только что подъехала маршрутка.
— Я побежал, — быстро сказал Кирилл, чмокнул ее в щеку и бросился к маршрутке.
Но Марика и не подумала отстать и побежала рядом. Они забрались внутрь и уселись на свободные задние места. Кирилл передал водителю деньги и повернулся к Марике. Его лицо раскраснелось, он выглядел возбужденным, глаза сквозь пряди челки ярко блестели.
— Хочешь проводить? — спросил он, едва перевел дух. — Не надо! Уезжай домой, прошу тебя!