Эмпайр
Шрифт:
— Кира Рейтан из клана людей, пройдите, пожалуйста, в кабинет директора. Вас ожидают.
Лицо Деймона в этот момент напрягается, неотрывно смотря на меня. Проходит несколько мгновений, как мы неотрывно смотрим друг на друга, а затем менее чем через секунду я не могу узнать его, так как его лицо искажается чудовищной злобой и негодованием. Его тёмные глаза горят такой ненавистью и презрением, что даже не передать. За столько лет обучения я ни разу ни у кого не видела такого взгляда, даже у него. Мне кажется, что он больше всего на свете хочет уничтожить меня. Если бы здесь не было такого столпотворения людей и если бы он не был так истощён, он бы просто убил меня на месте любым из подручным ему способов. Почему? За что он так меня ненавидит? Что произошло? Гэбриэл с Дэниелом резко дёргаются, вставая перед ним, но он что-то грубо рявкает, и они отходят,
— Кира! Ты меня слышишь? Кира! — трясёт меня Нимуэй. — Вставай же! Вставай! Что ты сидишь?
Она с силой вытаскивает меня из-за стола и толкает к выходу, что-то говоря, а я, как заворожённая, не вижу ничего, кроме него. Что случилось? Почему так резко в один момент? Что я сделала не так?
Вокруг Деймона начинает формироваться тёмный густой туман, который полностью окутывает его фигуру. Его руки чудовищно трясутся, и он неотрывно смотрит на меня, поднимая свою ладонь — по его команде из тумана вылезает чудовищных размеров чёрный волк с густой лоснящейся шерстью. Его массивные лапы с острыми когтями ступают на пол столовой, царапая камень, а заострённая морда с опасным оскалом смотрит на своего хозяина в ожидании приказа. Багрово-красные яростные глаза горят кровью, а аура смерти буквально окутывает всю его сущность. Моё тело деревенеет от вида его импа, и я просто замираю на месте, не в силах отвести свой взгляд, потому что понимаю, что этот демон здесь по мою душу. По телу медленно ползёт леденящий страх, который сковывает всю меня. Неожиданно волк громко рычит, смотря на хозяина, от чего я вздрагиваю. Лицо Деймона, которое неотрывно смотрит на меня, становится ещё темнее, искажаясь в негодовании, а чёрные глубокие глаза как будто бы на секунду багровеют, наполняясь алой кровью.
— Ты меня не слышал? Мне плевать на неё, тупая ты псина! — кричит в ярости Деймон, и волк с надрывом лает, от чего у меня звенит в ушах.
— Кира, иди! — твёрдый стальной голос моего зеленоглазого ангела вырывает меня из этого смертельного транса. Он с силой хватает меня за плечи, разворачивая лицом к себе. — Кира, ты меня слышишь, чёрт возьми? Тебя ждут директора Прайма. Иди! Сейчас же, — командует, стиснув зубы, Таниэль, поднимая свой суровый взгляд на Тёмного.
— Мармор, отойди от неё! Сейчас же! Кирена, нет! — слышу я истошный вопль Деймона и просто забываю обо всём, вновь переводя свои глаза на него. Кирена? Он всё ещё помнит? Я смотрю на него, но не вижу ничего кроме маленького избитого до смерти мальчика с чёрными еле горящими глазами. Передо мной возникает двор Прайма и парень, который единственный знал мое настоящее имя. Откуда? Откуда он вообще…
— Адский ад! Кира! — рычит Таниэль, сильно встряхивая меня. — Проснись! Ты с ума сошла? Тебя ждут директора Прайма! Иди же!
— Кирена! Прошу тебя! — зовёт Деймон вновь, а сумасшедшая дрожь сотрясает всё мое тело. Его фигура стремительно пробирается через столовую, а чёрный клинок с силой вонзается в дверь, от чего она начинает ходить ходуном. — Если ты выйдешь за эту грёбанную дверь, я клянусь, что…
Но я не успеваю услышать, что именно со мной произойдёт, так как чертыхаясь, Таниэль без промедления хватает за руку сестру, заводя её за свою спину, делает знак головой Фелицию, стоящему рядом с ним, а меня буквально выталкивает из столовой и с грохотом закрывает за мной дверь. Я слышу сумасшедший металлический скрежет с другой стороны и понимаю, что Таниэль запечатывает выход изнутри, чтобы никто не мог ни войти, ни выйти оттуда.
Даже если бы я и постаралась, более худшего конца я бы не придумала.
Глава 6. Результаты трудов
Изгнанные из рая всегда будут мечтать только о нём, даже если они точно знают, что никогда больше не смогут туда вернуться, ведь надежда умирает последней.
Проходит, наверное, несколько минут, а я всё стою, как идиотка, и смотрю на дверь, которая непреодолимой стеной отделяет меня от них. Таниэль! Он остался там вместе с ним… Это должна была быть я, но никак не он! Единственное, что меня хоть как-то успокаивает и даёт сил так это то, что сейчас Деймон полностью истощён и не сможет вообще ничего сделать, тогда как Таниэль, напротив, выглядел более чем уверенно. Он осилил двенадцать ступеней и должен без проблем выстоять против Тёмного, к тому же рядом был ещё и Фелиций — самый сильный светлый колдун на нашем потоке. Вдвоем им точно ничего не грозит. Надеюсь, что не грозит…
Неожиданно я ещё раз слышу настоятельную
Деймон… Почему так резко в один момент? Что он понял? Ему хватило секунд пять, чтобы догадаться, тогда как я всё не могу увидеть очевидного спустя столько времени. Вот же дура! Я поднимаюсь по лестнице на второй этаж и, наконец, подхожу к кабинету моего финального акта.
Стоп! Деймон, Таниэль, директор и экзамен. Этого не может быть! Но людей никогда не ставили во главе гильдий. Он ошибается! Деймон точно неправильно подумал! Я выдыхаю, потому что за этой дверью может быть всё, что угодно, но только не это. Поэтому я больше не слышала никаких звуков, потому что Тани успокоил его, сказав, что лидером будет он, а я не имею к этому ни малейшего отношения. Это всё одна большая ошибка. Чем быстрее я зайду, тем быстрее выйду оттуда и всё наладится. Главное, что Деймон ошибся, а всё остальное уже неважно, ведь нет ничего хуже, чем возглавлять эту гильдию. Даже исключение покажется манной небесной после такого. Я быстро провожу рукой по волосам, призывая их к порядку, и в очередной раз вытираю рукой лицо, убирая следы уже не первой за день истерики. Наконец, с замиранием сердца, я уверенно стучусь и толкаю массивную деревянную дверь.
Яркий свет на мгновение ослепляет меня, и я слышу приглашение пройти внутрь, как будто оно исходит от божества. Я послушно киваю и усаживаюсь в пузатое кожаное кресло, попутно оглядывая новую локацию Прайма, в которой мне не доводилось бывать ранее. Кабинет директора своего рода святыня, в которую попадают самые талантливые, причём талант может быть, как: «Поздравляю, вы лучший в группе», так и «Поздравляю, пожалуй, студента хуже вас нам не удалось найти». Никакой золотой середины нет — только не здесь.
Яркий свет и таинственное божество оказались огромным окном от пола до потолка, через которое настойчиво пробивался яркий солнечный свет, невзирая на густые облака и раскидистые деревья, и самим Директором, который, впрочем, не становился от этого менее таинственным. Несмотря на обилие света, кабинет предстал передо мной в сдержанно-приглушённых терракотовых тонах. Тёмно-бурые деревянные шкафы с многочисленными наградами и пёстрыми грамотами за заслуги и массивный красно-коричневый стол, на котором лежали стопками кучи разных листков, свитков, пергаментов, писем и прочей макулатуры. Но более всего захватил моё внимание неприметный столик сбоку, около которого, неторопливо попивая кофе, сидела мадам Ванг. На этом маленьком стеклянном недоразумении лежали, как я это сразу же поняла, не только наши утренние тесты с экзамена, но и непосредственно итоговые результаты всей этой вакханалии, которая продолжалась до сего самого момента.
— Кира Рейтан, мы очень рады, что вы, наконец, присоединились к нам. Хотите кофе или чай? — слышу я учтивый мужской баритон.
— Нет, спасибо, — отвечаю я сиплым от слёз голосом и перевожу свой взгляд на Директора Пареса.
За все многочисленные годы своего обучения здесь его значительную во всех смыслах фигуру я видела не более дюжины раз. Это приятной наружности мужчина средних лет, с коротко подстриженными идеально уложенными тёмно-русыми волосами. Его золотистые глубоко посаженные глаза внимательно рассматривают меня из-под густых тёмных бровей. Твидовый клетчатый костюм-тройка тёмно-синего оттенка кажется мне несколько старомодным, но вместе с тем он придает особенного шарма и авторитетной важности его объёмной фигуре. С одной из пуговиц жилетки свисает серебряная цепочка для карманных часов, конец которой прячется за пиджаком в одном из многочисленных карманов. Замысловатые золотистые запонки красуются на накрахмаленных рукавах белой рубашки, а в своих руках он держит нетривиальные очки в тёмной металлической оправе и несколько листов, которые он неторопливо раскладывает перед собой.