Энциклопедический словарь истории советской повседневной жизни
Шрифт:
Волнения 50-х гг. начались со смертью И. Сталина и «разоблачением» Л. Берии, хотя в ряде Особых лагерей ГУЛАГа имели место еще в 1952 г. (Камышлаг, Песчанлаг, Дальлаг, Вятлаг и др.). Весной-летом 1953 и в 1954 г. вспыхнули массовые волнения заключенных Горлага, Речлага, Степлага, переросшие в вооруженные восстания с массовыми жертвами с обеих сторон. На «воле» существенную роль в развитии беспорядков сыграла «ворошиловская» амнистия 1953 г. огромного количества заключенных-малосрочников, в т.ч. уголовников. Результатом массовой криминализации населения, преимущ. молодежи, стал рост антимилицейских настроений и случались настоящие «сражения» групп молодежи с милицией (наиболее крупные в гг. Магнитогорске, Херсоне, Лудза Латвийской ССР, Клайпеда Литовской ССР, Енакиеве и Славянске Украинской ССР и др.). В ходе беспорядков только в 1955 г. пострадало 345 чел., в т.ч. убито 78 и ранено 89. Крупные беспорядки с участием командированных и мобилизованных на работы происходили в районах больших новостроек и на целине (массовые драки и т.п.). Особенно серьезными были события в авг. 1959 г. в г. Темиртау Карагандинской обл., когда только из числа солдат и офицеров, подавлявших
Кульминацией стали события в июне 1962 г. в Новочеркасске. Началось все с забастовки на Электровозостроительном заводе: снижение рабочих расценок в крайне плохо снабжавшемся продовольствием городе совпало с «временным» повышением цен на мясо, молоко и масло. Затем была перекрыта железная дорога, разгромлено отделение милиции (один из нападавших убит). В город были введены танки, все дороги перекрыты. В горком (под прикрытием автоматчиков) разбираться в событиях прибыли члены Президиума ЦК КПСС А. Микоян и Ф. Козлов. Шествие рабочих к горкому КПСС, перешедшее в его разгром («вожди» трусливо бежали в военный городок и говорить многотысячной толпе было не с кем) закончилось расстрелом: убито 23 человека, было множество раненых, причем некоторых из них КГБ забирало прямо из больничных палат. Семеро «назначенных» зачинщиками было приговорено к расстрелу, еще семь человек получили по 10–15 лет.
Новый всплеск массовых беспорядков имел место на излете советского периода, в кон. 80-х гг., преимущ. в национальных районах, и был связан со стремлением ряда советских республик или местной национальной элиты к независимости (события в Таллине, Риге, Баку, Тбилиси, Сумгаите, Алма-Ате и др.). См. также Недовольство.
БЕСПРЕДЕЛ – в 1930–50-х гг. в лагерях – жестокий режим, устанавливавшийся уголовниками с попустительства администрации и охраны и выражавшийся в издевательствах, массовых избиениях и даже убийствах мужиков и врагов народа, у которых отбирали все мало-мальски пригодные вещи, продукты и т.д. Позже на блатном жаргоне так стал называться жесткий режим, устанавливавшийся администрацией и охраной уже для самих уголовников.
БЕСПРЕДЕЛЬНИК – на блатном жаргоне 1930–50-х гг. уголовник, не принадлежавший к какой-либо группировке, к цвету. Не подчинявшиеся воровским законам беспредельники были наиболее опасной для мужиков и врагов народа категорией уголовников.
БЕСПРИЗОРНИКИ – дети, чаще подростки обоего пола, оставшиеся без родителей или бежавшие из дома и не имевшие постоянного места жительства. Промышляли попрошайничеством и мелким воровством, даже налетами, сбиваясь в небольшие банды, были питательной средой преступности, попадая под влияние взрослых преступников. Курение, употребление спиртных напитков и наркомания (см. Марафет), а также малолетняя проституция среди девочек были чрезвычайно распространены в этой среде. Скитались по вокзалам, жили в заброшенных полуразрушенных домах, на чердаках и в подвалах, на зиму массами перебираясь на юг под вагонами в угольных ящиках, на крышах вагонов или в самих вагонах под нижними лавками; в крупных городах зимами характерным жильем беспризорников были также сохранявшие тепло огромные асфальтовые котлы на улицах. Голодные, изможденные и оборванные беспризорники на публике исполняли многочисленные блатные песни и «жестокие» романсы, плясали, чтобы собрать немного еды и курева, получить какие-либо обноски.
Виду опасности беспризорничества ВЦИК учредил 27 янв. 1921 г. «Комиссию по улучшению жизни детей» под председательством Ф. Дзержинского. Милиция и органы ЧК вели постоянную борьбу с беспризорничеством, устраивая облавы по ночам на местах массовой ночевки беспризорников, задерживали их днем на улицах и вокзалах, отправляя в детские дома и колонии. Однако плохое содержание в очень бедных детских учреждениях и привычка к вольной жизни заставляли беспризорников вновь и вновь бежать оттуда.
Беспризорничество было порождением трагических событий советской истории: Гражданской войны с ее расстрелами и погромами, с эпидемиями тифа и испанки, с голодом 20-х гг., раскулачиванием, коллективизацией и голодом нач. 30-х (в 1932 г. вышло специальное постановление СНК СССР «О борьбе с беспризорностью), а позже – с массовой эвакуацией населения во время Великой Отечественной войны, угоном части населения на работы в Германию, репрессиями и голодом 1946 г. (в июне 1943 г. СНК СССР принял постановление «Об усилении мер борьбы с детской беспризорностью, безнадзорностью и хулиганством»); т.о., имели место три всплеска беспризорничества и, соответственно, три подъема борьбы с ним. В 30-х и 50-х гг. различными методами, от заключения в лагеря
БЕСТАРКА – грузовая четырехколесная повозка с объемистым кузовом-ящиком для перевозки насыпных легких грузов «без тары» – зерна и пр. Широко применялась в деревне в период господства гужевого транспорта.
БЕШМЕТ – у горских народов Кавказа одежда из тонкого сукна или хлопчатобумажной ткани, однобортная, длиной выше колен, на крючках или множестве мелких пуговиц, с узкими длинными рукавами, со стоячим низким воротником. Надевался под черкеску. Во время Гражданской войны ношение бешмета и черкески было очень распространено, особенно у белых. С созданием в 20-х гг. кавалерийских частей горских народов и казачьих полков в Красной Армии бешмет стал в них частью форменной одежды.
БИБЛИОТЕКИ – более или менее крупные общественные или частные книжные собрания. Собирание книг, почти исключительно церковных, зародилось на Руси чрезвычайно давно; крупнейшими собирателями книг были монастыри, но в XV—XVI вв. сформировался и тип «книжника», бывшего собирателем и одновременно редактором и переписчиком книг, в т.ч. философских. В кон. XVII в. началось собирание светской книги. В XVIII—XIX вв. сформировался сравнительно широкий круг крупных частных книжных собраний, не только дворянских, но и купеческих и даже крестьянских; часть из них была открыта для посетителей. В 1814 г. открылась Петербургская Императорская Публичная библиотека, с 1829 г. стало Публичным Румянцевским музеем огромное собрание книг и рукописей графа Н. Румянцева. В 1860-х гг. стали появляться частные публичные библиотеки в провинции, даже в уездных городах, предоставлявшие книги для чтения за плату, начали открываться губернские библиотеки, становились общедоступными гимназические, полковые и батальонные библиотеки. В 1914 г. в России насчитывалось 14 тыс. библиотек с книжным фондом в 9 млн томов.
В СССР с 1920-х гг. книга и библиотека стали рассматриваться как важнейшее средство распространения грамотности и просвещения и одновременно классового воспитания трудящихся, идеологической работы. Частные библиотеки (и рояли) даже подлежали национализации с передачей их в рабочие и матросские клубы. Библиотечные фонды подвергались тщательному просмотру, освобождению от идеологически вредных или «бесполезных» книг и пополнялись новой, идеологически выдержанной литературой; так, в 1929 г. по инициативе Н. Крупской прошла кампания по очистке библиотечных фондов от «переводного хлама», типа книг Андре де Ренье, Локка, Эмилии Уэдсли, Берроуза и т.д., а, напр., круг книг Жюля Верна или А. Дюма был резко ограничен. Помимо универсальных библиотек, сельских, городских, районных, областных публичных, создавались специализированные детские и юношеские, научные и научно-технические библиотеки с читальными залами. Пользование библиотеками было бесплатным, без ограничений доступа. В 1964 г. имелось уже 400 тыс. библиотек с фондом в 2 млрд томов. Миллионами исчислялось и количество читателей. Бурная политическая жизнь страны с разоблачением все новых и новых «врагов народа» потребовала внимательного просмотра фондов и уничтожения «вредных» книг в массовых библиотеках, создания спецхранов в крупных публичных. Так, разоблачение «культа личности» И. Сталина привело к изъятию из библиотек его книг и собрания сочинений, а в 60-х гг. свержение Н. Хрущева стало причиной изъятия не только его книг, но и книг, в которых имелись его портреты, цитаты из его выступлений и т.д., вплоть до того, что был изъят 1-й том 6-томной «Истории Великой Отечественной войны». Изымались «Один день Ивана Денисовича» А. Солженицына и номера «Нового мира» с его рассказами и т.п. В то же время с нач. 60-х гг. из спецхранов в общее пользование крупных публичных библиотек поступил ряд книг бывших «врагов народа». Для квалифицированного обслуживания читателей с 30-х гг. стали создаваться специальные библиотечные институты и техникумы, хотя даже спустя десятилетия значительная часть библиотечных работников, особенно в маленьких городах и селах, пополнялась случайными людьми, почти исключительно женщинами. В массовых библиотеках с 60-х гг. обычным был свободный доступ читателей к книжным полкам (наиболее «дефицитные» книги хранились в особых помещениях, доступных только библиотекарям). Обычный, массовый читатель, просивший «что-нибудь интересное», как правило, в книгах разбирался плохо и полагался на вкус библиотекаря, который предлагал ему на выбор груду наиболее читаемых книг, лежавших на конторке возле рабочего места. В целом, при большом книжном дефиците, фонды массовых библиотек состояли в основном из произведений русской и, в меньшей степени, зарубежной классики, а также советской литературы невысокого художественного качества, но высокого идеологического содержания.
С кон. 20-х гг. стали в централизованном порядке комплектоваться библиотеки многочисленных мест заключения. Обычно в лагерях имелось от нескольких десятков до нескольких сот книг советских писателей, политических книг, брошюр с выступлениями «вождей» и пр.; выписывались также газеты и журналы. Но в некоторых случаях тюремные и лагерные библиотеки были уникальны по составу, поскольку пополнялись книгами, оставшимися после расстрелянных, умерших или освободившихся заключенных либо конфискованными библиотеками «врагов народа». Совершенно уникальной по богатству была библиотека Соловецкого лагеря особого назначения (СЛОН), через который прошло множество «бывших», при относительно либеральном режиме привозивших или получавших с воли книги; в совокупности с библиотекой упраздненного монастыря, перешедшей к музею, она представляла единственное в своем роде собрание редких книг. Обслуживали ее только заключенные из интеллигенции. Очень богатыми оказались библиотеки внутренней тюрьмы Лубянки и Бутырской тюрьмы, где заключенные могли пользоваться книгами репрессированных в 30-х гг. писателей и литературой, изъятой из библиотек «на воле». Но обслуживали эти библиотеки сотрудники органов. В обычных лагерях библиотеку, как и КВЧ, обслуживали заключенные, пользовавшиеся доверием «кума»; книги здесь выдавались с большим разбором, в зависимости от статьи осуждения. В 60-х гг. в связи с общей либерализацией режима положение тюремных библиотек также изменялось к лучшему, и они превратились в обычные учреждения культуры.