Энциклопедия для детей. Т. 7. Искусство. Ч. 2. Архитектура, изобразительное и декоративно-прикладное искусство XVII-XX веков
Шрифт:
Орест Кипренский (1782–1836)
Орест Адамович Кипренский, внебрачный сын русского помещика, воспитывался в семье приёмного отца — Адама Карловича Швальбе, крепостного немецкого происхождения. Фамилия Кипренский вымышленная; возможно, она происходит от имени богини Киприды [96] . Шести лет от роду Кипренский был определён в Воспитательное училище при Санкт-Петербургской академии художеств, а затем и в академию, где учился исторической живописи. Однако настоящим его призванием стал портрет.
96
Киприда — одно из имён древнегреческой богини любви и красоты Афродиты, родившейся, по преданию, вблизи острова Кипр в Средиземном море.
Уже одна из первых его работ — погрудный портрет Адама Швальбе (1804 г.) — имела большой успех. Написанный на деревянной доске портрет казался произведением
Совет Академии художеств присудил Кипренскому за картину «Дмитрий Донской на Куликовом поле» (1805 г.) Большую золотую медаль, которая давала право на пенсионерскую поездку за границу. Но отъезд был отложен из-за наполеоновских войн в Европе.
Около 1808–1809 гг. Кипренский выполнил «Портрет мальчика А. А. Челищева». Свободные, смелые мазки, сочетание ярких цветов в одежде мальчика — густо-синего, алого, белого — и чёрные, почти без блеска глаза создают образ, в котором сочетаются непосредственность ребёнка и серьёзность взрослого. Художник словно предсказал незаурядную судьбу своего героя. В пятнадцать лет он уже участвовал в Отечественной войне 1812 г. и в рядах русской армии дошёл до Парижа.
В 1809 г. Кипренский был откомандирован на три года в Москву. Там он создал несколько полотен, за которые его избрали академиком. Одно из них — парадный портрет гусара Евграфа Владимировича Давыдова (1809 г.), двоюродного брата поэта и будущего героя Отечественной войны Дениса Давыдова. Офицер стоит в непринуждённой изящной позе. Он показан почти во весь рост. Его мундир написан насыщенными контрастными цветами: ярко-красный ментик [97] украшен золотым позументом, а белые чикчиры [98] оттенены серебряной портупеей.
97
Ментик (от венг. mente — «накидка», «плащ») — короткая куртка, опушённая мехом; часть гусарского мундира.
98
Чикчиры — форменные узкие штаны, которые носили гусары.
Большой глубиной при внешней простоте обладают женские образы Кипренского. Портрет Дарьи Николаевны Хвостовой (1814 г.) отличают спокойствие и умиротворённость. Перед зрителем жена, мать семейства, милая и обаятельная женщина. Детали костюма и обстановки — модная в те годы жёлтая персидская шаль, воздушный кисейный воротник платья, золочёная спинка кресла — выписаны удивительно тонко. Но наиболее привлекательны доброе, отзывчивое, немного печальное лицо героини и взгляд её тёплых глаз.
Образ поэта, творца особенно интересовал художников романтического направления. В 1816 г. Кипренский написал портрет Василия Андреевича Жуковского (1783–1852). Задумчивое лицо стихотворца, контрастное освещение на фоне нечёткого пейзажа с руиной, бурным морем и облачным небом — всё подчёркивает романтический характер его поэзии.
В 1816 г. Кипренский, уже сложившийся мастер, впервые поехал за границу. В Италии художник прожил несколько лет, работая в основном над историческими картинами. Однако они либо не сохранились, либо вообще не были закончены.
В начале 1822 г. Кипренский выставил несколько работ в парижском Салоне. В Париже он выполнил портрет Екатерины Сергеевны Авдулиной (1822–1823 гг.). Её руки сложены совсем как у Джоконды на знаменитом полотне Леонардо да Винчи, которое Кипренский видел в Лувре. Да и сама композиция портрета словно заимствована у мастеров эпохи Возрождения: женщина сидит в тёмной комнате перед окном, за которым открывается пейзаж.
Этот портрет Кипренский написал в Италии. Модель изящно и очень по-детски облокотилась на высокий стол и обернулась к зрителю. Прекрасно переданы пластика движения, чистота и естественность ребёнка.
Любопытно, что эту картину, как и портрет Адама Швальбе, итальянцы посчитали работой старого мастера. Кипренский писал в Россию: «Мне в глаза говорили… якобы в нынешнем веке никто в Европе так не пишет,
Однако пейзаж у Кипренского — это не выписанный во всех деталях ландшафт и не изображение конкретного города, а неясный, романтический вид. На его фоне особенно трогательным кажется белый цветок левкоя в стакане на окне. С цветком сопоставлен и образ самой героини — одновременно хрупкий и холодный. Взгляд, направленный мимо зрителя, придаёт её лицу выражение отрешённости. С виртуозным мастерством изображены детали костюма — жёлтая узорчатая персидская шаль (такая же, как на портрете Хвостовой), жемчужное ожерелье, кисейный чепец.
В 1823 г. Кипренский вернулся в Петербург. На родине художник написал множество портретов, в том числе портрет Александра Сергеевича Пушкина (1827 г.). Скрещённые на груди руки поэта, складки плаща, наброшенного на плечи, — всё это характерные признаки романтического героя, отрешённого от окружающего мира и погружённого в свои мысли. Живой взгляд пушкинских глаз выражает вдохновение и сосредоточенность. Поэт как бы прислушивается к внутреннему голосу: «…минута — и стихи свободно потекут». Пушкин показан в самый счастливый, светлый момент — момент творчества. Именно это особенно понравилось в портрете и самому поэту. Он выразил своё восхищение мастерством живописца в стихотворении, посвященном Кипренскому:
Любимец моды легкокрылой, Хоть не британец, не француз, Ты вновь создал, волшебник милый, Меня, питомца чистых муз, — И я смеюся над могилой, Ушед навек от смертных уз. Себя как в зеркале я вижу, Но это зеркало мне льстит. Так Риму, Дрездену, Парижу Известен впредь мой будет вид…Василий Андреевич Тропинин родился в семье крепостных, но сильный характер, терпение и безграничная любовь к искусству помогли ему отстоять своё право заниматься любимым делом и стать одним из крупнейших портретистов первой половины XIX столетия.
С 1793 г. семья графа Ираклия Ивановича Моркова, которому принадлежал художник, жила в Петербурге. Здесь Тропинину позволили посещать классы Академии художеств. Тогда академия впервые допустила в свои стены «всякого звания и лет молодых людей», в том числе и крепостных. Василий Тропинин одновременно занимался в живописном и рисовальном классах, но в 1804 г. его учёба внезапно прервалась — граф Морков приказал своему крепостному следовать за ним в имение на Украине. Здесь Тропинин был и кондитером, и лакеем, и архитектором; он построил церковь в селе Кукавка, где граф предполагал поселиться. Всё свободное время Тропинин отдавал живописи. Первые известные работы мастера были созданы в самом начале XIX в. на Украине и в Москве, куда он часто ездил со своим хозяином.
В 1812 г. семья Морковых вернулась в Москву. Тропинину пришлось отделывать интерьер их дома, пострадавшего при пожаре. В это время он выполнил портреты членов семьи Морковых, лучшим из которых стал этюд, изображающий братьев Н. И. и И. И. Морковых (1813 г.). «Портрет сына художника» (1818 г.) написан рукой уже зрелого мастера.
Слава Тропинина росла, и окружение графа постоянно твердило ему о том, что крепостной художник очень талантлив и его необходимо освободить. Морков был вынужден расстаться со своей «собственностью» и в 1823 г. дал Тропинину вольную. В этом же году художник представил в академию работы «Портрет художника Скотникова» (1821 г.), «Старик нищий» и «Кружевница» (обе 1823 г.). Женщина за работой олицетворяла для художника мир домашнего уюта и душевного тепла. Кружевница ласково и доверчиво смотрит на зрителя, а её пальцы ловко плетут узор. Вскоре Тропинин получил звание академика.
Став свободным, художник поселился в Москве. В конце 20-х — 40-е гг. XIX в. мастер был необыкновенно популярен. В это время он написал множество портретов. Среди них «Портрет Пушкина» (1827 г.) — очень простой и «домашний», выполненный в лёгкой, свободной манере;
«Автопортрет с палитрой» на фоне Кремля, созданный при тёплом вечернем освещении (1846 г.), и др.
Художник создал более семисот работ, в основном портреты современников: людей известных и неизвестных, богатых и бедных — архитекторов, писателей, актёров, учёных, военных, господ и крестьян, странников, нищих и детей. Мир Тропинина тих и спокоен, в нём нет страстей и драматизма, но разлита глубокая, всеобъемлющая любовь к человеку. Полотна этого живописца излучают её своими тёплыми красками, мягким, обволакивающим светом, добрыми улыбками, неторопливыми жестами и ясными взглядами персонажей.