Энциклопедия философских наук. Часть первая. Логика
Шрифт:
Субъект должен быть диалектикой, которая заключала бы соединенна одних видов добра и обязанностей с исключением других и, соответственно этому, со снятием этого абсолютного значения их.
{304}
{§ 509}
?) Для субъекта, который в наличном бытии, своей свободы по существу есть нечто особенное, именно вследствие этого наличного бытия его свободы, его интерес и его благо должны быть его существенной целью и потому обязанностью. Но в то же время в целях добра, которое есть не особенное, а только всеобщее воли, особенный интерес не должен быть каким-либо моментом.
Вследствие
?) Субъект является, однако, чем-то особенным не только в своем бытии вообще, но некоторая форма его наличного бытия состоит также в том, чтобы он представлял собой абстрактную достоверность самого себя, абстрактную рефлексию свободы в себя. В этом смысле он отличен от разума воли и способен само всеобщее превратить для себя в нечто особенное и тем самым в некоторую видимость. Добро, таким образом, является для субъекта положенным в качестве чего-то случайного, который соответственно этому может решиться на нечто противоположное добру — может быть злым.
{§ 510}
?) Точно так же и внешняя объективность соответственно проявляющемуся различию субъективной воли (
{§ 503}
) составляет по отношению к внутренним определениям воли другую самостоятельную крайность, своеобразный мир для себя. Поэтому является случайным, согласуется ли внешняя объективность с субъективными целями, реализуется ли внутри ее добро и уничтожается ли внутри ее зло, — в себе и для себя ничтожная цель; далее, находит ли в ней субъект свое благо и, говоря точнее, счастлив ли в ней добрый субъект и делается ли несчастным злой. Но в то же время мир должен дать возможность осуществиться в нем существенному, доброму поступку, как он должен также обеспечить доброму субъекту удовлетворение его особого интереса, а злому, напротив, отказать в этом и также уничтожить самое зло.
{§ 511}
Всестороннее противоречие, которое выражает собой это многообразное долженствование, — абсолютное бытие, которого в то же время, однако, еще нет, — содержит в себе абстрактнейший анализ духа внутри его самого, его глубочайшее вхождение в себя.
Отношение противоречащих определений друг к другу есть только
{305}
абстрактная достоверность самого духа, и по отношению к этой бесконечности субъективности всеобщая воля, добро, право и долг в такой же мере существуют, как и не существуют, — именно эта субъективность знает себя в качестве выбирающей и решающей.
Эта ставящая себя на свою вершину чистая достоверность самой себя проявляется в двух непосредственно одна в другую переходящих формах — совести и зла. — Первая есть воля добра, которое, однако, в этой чистой субъективности есть нечто не-объективное, не-всеобщее, не-выразимое, и нечто такое, относительно чего субъект в своей единичности знает себя как решающего. — Зло же есть то же самое знание своей единичности, как чего-то решающего, поскольку единичность не остается в этой абстракции, но, наперекор добру, усваивает содержание субъективного интереса.
{§ 512}
Эта высочайшая вершина феномена воли, низведенной до абсолютной тщетности — до некоторого не-объективного, но лишь в себе самом уверенного состояния добра, и некоторой достоверности себя самой в отношении к ничтожности всеобщего — непосредственно подвергается крушению. Зло как внутренней- шая рефлексия
Субъективкость в этой своей тождественности с ним есть только бесконечная форма, его деятельное проявление и развитие. Тем самым мы покидаем ступень простого отношения обоих начал друг к другу и долженствования и переходим к нравственности.
С. Нравственность
{§ 513}
Нравственность есть завершение объективного духа, истина субъективного и самого объективного духа. Односторонность этого последнего состоит в том, что он свою свободу имеет частью
{306}
непосредственно в реальности, т. е. во внешнем, в вещи, частью в добре как некотором абстрактно-всеобщем; односторонность субъективного духа состоит в том, что он равным образом является абстрактно самоопределяющим в его внутренней единичности в отношении к всеобщему. Если эти односторонности будут сняты, то субъективная свобода, как в себе и для себя всеобщая разумная воля, имеющая в сознании единичной субъективности свое знание о себе и свой образ мыслей, как равно и свою способность к деятельности и в то же время непосредственную всеобщую действительность в форме нравственной жизни, — получит значение самосознающей свободы, превратившейся в природу.
{§ 514}
Субстанция, знающая себя свободной, в которой абсолютное долженствование есть в такой же мере и бытие, обладает действительностью в качестве духа народа. Абстрактное разъединение этого духа есть разделение его на отдельных лиц, по отношению к самостоятельности которых он есть их внутренняя мощь и необходимость. Лицо в качестве мыслящей интеллигенции знает, однако, упомянутую субстанцию как свою собственную сущность, перестает быть в этом своем образе мыслей ее акциденцией, рассматривает ее в действительности как свою абсолютную конечную цель в такой же мере как и достигнутую посюсторонность, осуществляя эту цель посредством своей деятельности, но как нечто такое, что обладает скорее безусловным существованием. Так без избирающей рефлексии лицо реализует свой долг как нечто ему принадлежащее и сущее и в этой необходимости обладает самим собой и своей действительной свободой.
{§ 515}
Так как субстанция есть абсолютное единство единичности и всеобщности свободы, то действительность и деятельность каждого единичного существа, состоящие в том, чтобы быть для себя и заботиться о себе, в такой же мере обусловлены заранее предположенным целым, в связи которого они только и существуют, в какой они представляют собой переход в некоторый всеобщий продукт. — Образ мыслей индивидуумов есть знание о субстанции и о тождестве всех их интересов с целым; и то, что другие единичные существа взаимно знают себя только в этом тождестве и действительно существуют в нем, есть доверие — подлинный, нравственный образ мыслей.